Борис Лежен — скульптор, поэт, общественный деятель. Родился в Киеве в 1947 году. Окончил Ленинградский Художественный институт имени Репина по классу скульптуры в 1974. После окончания Академии работал в Киеве, стал членом Союза Художников СССР. В 1980 году эмигрирует во Францию. Поселяется в Париже и небольшой деревне Ревейон со своей женой Мадлен де Виллен. Его произведения замечены критикой и в 1983 году он получает премию на национальном конкурсе « Экспрессия-скульптуры », в 1987 году выигрывает конкурс на установку пяти монументальных скульптур для скверов бульвара Перейр в Париже. Автор мемориальной доски поэту Осипу Мандельштаму в Париже на улице Сорбонна. Как живописец участвует в многочисленных выставках во Франции и других странах. В апреле 2010 года установил скульптуру « Ангел у виноградной лозы » в Восне-Романе для Домена Романе-Конти в Бургундии. В 2013 году его статуя Жанны д’Арк установлена у капеллы Нотр-Дам в Бермонте (Лотарингия) в честь шестисотлетия со Дня рождения.
Поэзия и эссе занимают важное место в творчестве Лежена. В Парижском издательстве Ля Дифференсе опубликованы его три сборника поэм, переведённые на французский язык его женой слависткой. В том же издательстве вышли пять книг, посвящённых его творчеству: « Пять скульптур Бульвар Перейр », «Предыдущие лица», «Генезис дерева», «Земля, небо, лица», «Образы и образ».
В 2002 году сборник его стихов и эссе « Зеркало часов: Неравное равновесие » вышел в Москве. В том же году выходит первое на французском языке составленное им полное собрание сочинений петербургского поэта Александра Введенского с его предисловием. В 2005 году выходит двуязычная антология русской современной поэзии «Русские поэты сегодня» с его послесловием. В 2010 году он инициировал и принял участие в сборнике эссе (билингва) «Искусство или мистификация?»(М.-Русский мир). В 2014 в Париже издана книга его философских эссе «Что есть красота?».
****
Человеческий дух по природе своей, несомненно, способен отражать самого себя. Он объемлет в силу своей нематериальности существование и поворачивает его к себе непрестанно. Поэзия есть ближайшее выражение этой способности духа и, несомненно, она есть его наипервейшая эстетическая манифестация. В поэзии природная способность духа внутреннее трансфигурировать во внешнее, принимает форму о-духотворения. В момент поэтического действия происходит «скручивание» языка внутри себя, некая экспансия его поля вовне, что вызывает резонное напряжение.
В результате процесса алхимии слов – поэма (стих), будучи неким философским камнем, вбирает в себя энергию сжатого самообозрением духа. Как брошенный в воду камень, она распространяет волновыми кругами строки-возгласы к предполагаемому слушателю-читателю.
Каждый человек потенциально есть поэт, в нём скрыты поэтические ресурсы и, пожалуй, не будет крайним заявить: Адам – это первый поэт как первый человек, давший имена живущим рядом с ним в мире.
Поэтический акт универсален. Поэзия сопутствовала человеку во всей его истории и известна каждому народу на земле. Пещерный человек, художник-анималист с большой способностью проникновения в окружающий его животный мир, выражал (и с какой поэзией!) сосуществование, – coesse . Бельгийский философ Марсель Де Корт объясняет: «coesse, которое объединяет существо наиболее ему близкое, зверя, бизона упрямого и сильного подобно ему и оленя ловкого и боязливого как он» . Поэзия находит себя в точности и плавности контуров охотников и обитавших рядом с первым художником-поэтом зверей. Изображённая космическая взаимосвязь частей мира с целым – это как одна мощная вспышка, что и есть поэма, освещающая и дающая смысл жизни.
Два великих грека, Платон и Аристотель, были согласны меж собой: время сводится к мгновению. Только у Аристотеля мгновение, nun, носит характер «теперь», а у Платона – exaiphnaés есть переход «этого» в «другое»; сущее в не-сущее.
У Св. Августина с наличием христианского осознания значения личности мгновение станет «сейчас моей души». Для русского философа Якова Друскина «мгновение неопределённо, начало его незаметно, конец его утерян». Философ в своём эссе «О времени», написанном в тридцатые годы, в разгар сталинских репрессий, во время которых его близкие друзья-поэты лишились свободы, проводит резкую черту между событием и мгновением: «В сейчас не бывает событий. Сейчас – это мгновение. События же бывают в прошлом, их место в памяти». В памяти соединяются мгновения, рождаются или возрождаются события, «события, время, память и смерть имеют отношение к соединению мгновений».
Время в поэзии мгновенно, как, впрочем, и в музыке, скульптуре, живописи, архитектуре.
Олег Охапкин ушёл от нас недавно, если измерить по шкале поэтического времени, вечности мгновения. Но голос его, столь чист и мелодичен, слышится всё отчётливей, перекликаясь с великими собратьями по перу.
В знаменитой поэме Бориса Пастернака «Зимняя ночь», одной из цикла поэм, завершающих роман «Доктор Живаго», как на отдалённой стене с предысторической росписью пересекаются, скрещиваются тени судеб самого писателя и его героев и героинь, реальных и вымышленных, двух судеб вспышкой мгновенной любви:
На озарённый потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья…
У Олега Охапкина скрещиваются, сплетаются в единую ткань любви случайные, казалось бы, события, как пролёт самолёта и падающий снег с «неслучайной» волей неба. Так передаётся им единение двух человеческих судеб. Взлетать так легко на столь просто составленных строфах в космическую высь дано лишь тем, у кого мощные и широкие крылья:
Что-то тайное в небе вершится.
Слышно: дальний летит самолёт.
Снег на крыши попоной ложится,
Ангел тайно о Боге поёт.
Кто-то свет в темноте выключает
И уходит в объятья любви.
И душа в тишине замечает —
Парки вяжут обрывки судьбы.
Сердце слушает Ангела тайну —
Что поёт он в ночной тишине.
С неба брызжется свет неслучайный.
Муж в соитье прижался к жене.
В небе — тайны любви и наитья.
Час ночной тишиною нашёл.
Днём объявят планеты событья,
А пока на душе хорошо.
В небе Ангел свободный летает.
Видит он — ты задумчив и тих.
В небе вечная тайна святая,
И приходит таинственный стих
Прямо в сердце ночному поэту.
Ангел тайно о Боге поёт.
Жизнь вращает живую планету.
Тишь сознанью уснуть не даёт.
И творится наитие в сердце:
Бога слышит в природе оно.
И далёко, далёко до смерти
Парки шепчущей веретено.
В Средневековье и особенно в эпоху Возрождения получила развитие гностическая идея, оказавшая в течение веков своё влияние на целый ряд мыслителей, среди них Якоб Бёме, Николай Кузанский, Шеллинг, Мартин Бубер, Вальтер Беньямин… Это мысль, что Бог создавая мир, сжимается, входит внутрь самого себя и таким образом оставляет место миру. Этот акт сравнивается с христианским понятием «кеносис», умалением Бога; у Николая Кузанского — стяжание, contractio. Он подобен действию человека, собирающего и сжимающего своё дыхание.
Этот акт абсолютен, как и поступь мира в постоянном его расширении, заполняющем освобождающееся место. Современные космогонические теории (увеличение размеров Вселенной, первоначальный Большой взрыв) напоминают нам о гностическом взгляде. Следуя ему, видимое трёхмерное пространство – это место, след мира, который живя в постоянном развитии, рождении – не терпит пустоты. Как это связано с поэзией?
Если согласиться с тем, что поэтическое слово одно из первейших выражений человека, мы в состоянии слышать эхо поступи мира. Священник Павел Флоренский в своей статье « Магичность слова » указывает на магическую функцию слова, чей смысл определяется семемой. Этот термин означает «концентрацию, сгущение Духа», концентрацию в себе, sema in statu nascendi. Он сравнивает сущность слова, его структуру с нарезками винта. Время накладывает свои слои-нарезки и по ним наше сознание способно ввинчиваться, погружаться вглубь. Так поэтическое слово зовёт, втягивает и затем правит. Слово как проводник. Через него слышен космический гул, он разносится эхом в звучании корней.
Слово бесконечно в своей способности делиться и множиться. Достаточно произнести слово «лес», чтобы в памяти пронеслись образы деревьев, растений, птиц, насекомых, череда соседних деревень…
Поэтическое слово беспредельно и в своей силе утверждения, — «да будет — так» (ita fiat.,-лат.) сопровождает постоянное возрастание мира. « Да» — это невидимый корень, основа всех слов. Любое проявление подлинного искусства не есть демонстрация так называемого феноменологического «видимого», своего рода призрака. Это мгновенный возглас, всплеск радости перед полифоническим актом творения.
Жизнь Олега Охапкина была не проста, скорей трагична в умирающем Советском Союзе, но с какой силой выражена в его поэзии радость со-бытия со всем и со всеми в Творении! Его стих ширится в унисон с миром, будучи реальным, земным и, одновременно, таинственным, как всякое великое произведение:
Прекрасна белая сирень,
лиловая сирень обычна,
Сегодня жаркий будет день,
страдать от жара уж привычно.
Поёт залётный соловей,
он щёлкает, и радо сердце,
Хмельного пива мне налей,
к шести утра взойдёт и солнце.
Тогда обедню запоют,
с березкой придут прихожане,
Всю ночь младые пиво пьют,
а я всю ночь стихами занят.
Звенят в округе воробьи,
далёко каркает ворона,
Опрятные стихи мои
мне перед жизнью оборона.
Я пиво пью, пишу стихи
И, благодарный, созерцаю
Сирень. Простятся мне грехи,
с надеждою в кимвал бряцаю.
И от избытка говорят
Во мне душа, и в теле сердце,
И окна там в огне горят,
И полшестого всходит солнце.
И хвалят бога воробьи,
Дыханье птички хвалит Бога,
И образ Троицы стоит
Во храме. Мне туда дорога.
В эстетике постмодернизма слова тонут безвозвратно, падают в пропасть времени. Это подрывает доверие человека к языку. С опущенными руками, в неустойчивом равновесии, современный человек держится на краю пропасти всего относительного. Это царство слова «нет».
В «Книге Творения», короткой поэме, атрибутированной патриарху Аврааму, язык обозревается на экране первоначального воздуха в процессе создания букв и десяти цифр. Комбинируясь меж собой до бесконечности, они становятся вещами, формами жизни, сохраняя свою сущность. В этой книге нет места интервалу меж словом и тем, что оно обозначает. Именно в непрестанном желании преодолеть абсурдность существования язык открывает дорогу в глубинные тайны бытия.
На заставке: фрагмент скульптуры Бориса Лежена Les vignes de Laon (Виноградные лозы Лаона), 1994
© Борис Лежен, 2015
© Альманах «Охапкинские чтения» №1, 2015
© НП «Русская культура», 2021
