Этот текст Олега Охапкина, предварял первую (во втором номере самиздатовском журнале «Община») публикацию поэмы Даниила Андреева «Ленинградский апокалипсис» (1949-1953). Он написан в 1978 году, и видится нам актуальным сегодня, в эпоху большого исторического сдвига, который закрывается от нас дымовой завесой коронавируса, бубонной чумы, бесконечными сообщениями о катастрофах и природных катаклизмах. Воспользуемся подсказкой одного Поэта, постигшего пророческое послание к человечеству другого Поэта. По ссылке ниже приведён полный текст поэмы для особо вдумчивого читателя.
«Подлинная история России, таинственно совершающаяся в сердцах её избранников, должна находить воплощение в памятниках, которые постепенно и часто с большим опозданием становятся нам известными. Таков предлагаемый нами отрывок из большого сочинения Даниила Леонидовича Андреева «Русские боги». В имеющейся у нас рукописи (35 страниц машинописи) этот отрывок озаглавлен «Глава шестая. Ленинградский апокалипсис». Куски из этой главы с искажениями и редакторской «правкой» были опубликованы в посмертном сборнике поэта «Ранью …» (М., 1975) под названием «Ладога».
Даниил Леонидович Андреев недавно стал широко известен в определённых кругах нашей страны, в особенности своей книгой «Роза мира» — загадочным свидетельством о небесных иерархиях, о единстве небесного и земного, об особых судьбах России, её истории и метаистории. Подобная книга — явление совершенно исключительное в мировой литературе. Как бы не относится к её видениям и идеям, она заслуживает самого глубокого внимания: в неё слишком много любви, чтобы считать её просто выдумкой. А о познаниях автора в истории ярко говорит следующее: Д.Л. предлагал своей жене назвать любой год в мировой истории и делал полную и подробную характеристику этого года — историю политическую, общественную, духовную и т. д. Нет оснований сомневаться в этом свидетельстве.
Д.Л.Андреев (р. 2 ноября 1906, умер 30 марта 1959), сын писателя Леонида Андреева, по профессии художник, всю жизнь занимался литературой. Из оригинальных сочинений опубликовал только указанный сборник, не дающий почти никакого представления о поэте. В 1947 году Д.Л. попал в тюрьму и провёл там 10 лет. По его собственному признанию и «Роза мира» и эта книга, и поэма написаны им во Владимирском централе.
«Ленинградский апокалипсис» поражает и рассказанным в ней событием, и чистотой, и силой языка, и точностью нравственного суда: указанием на демона великодержавия и его действия в нашей истории поэт обличает один из главных русских соблазнов.
Сама поэма более всего свидетельствует об исключительной одарённости Д.Л., и есть литературное явление первого порядка.»
Полный текст поэмы «Ленинградский апокалипсис» https://lib.rmvoz.ru/bigzal/russkie_bogi_6
После текста поэмы следовал отрывок из, тогда ещё не опубликованной, книги Даниила Андреева «Роза мира». Этот короткий отрывок, выбранный Олегом Охапкиным, выглядит как авторское высказывание последнего средствами чужой речи. Думается, эти два фрагмента делают послание Поэтов более доходчивым.Вот он:
«Мои книги, написанные или пишущиеся, в чисто поэтическом плане зиждутся на личном опыте метаисторического познания. Концепция, являющаяся каркасом этих книг, выведена целиком из этого опыты. Откуда я взял эти образы?Кто и как внушил мне эти идеи?Какое право имею я говорить с такой уверенностью? Могу ли я дать какие-нибудь гарантии в подлинности моего опыта? Теперь, здесь, в одной из вступительных частей книги «Роза мира», я отвечаю на эти вопросы, как могу. В автобиографической конкретизации нет ничего для меня привлекательного, и я стараюсь свести её к минимуму. Но в этот минимум входит, конечно, краткий отчёт о том, где, когда и при каких обстоятельствах были пережиты мной часы метаисторического озарения.
Первое событие этого рода, сыгравшего в развитии моего внутреннего мира огромную, во многом даже определяющую роль, произошло в августе 1921 года, когда мне ещё не исполнилось шестнадцать лет. Это случилось в Москве, на исходе дня,когда я, очень полюбивший к этому времени бесцельно бродить по улицам и беспредметно мечтать, остановился у парапета в одном из скверов, окружавших храм Христа-Спасителя и приподнятых над набережной. Московские старожилы ещё припомнят, какой чудесный вид открывался оттуда на реку. Кремль и Замоскворечье с его десятками колоколен и разноцветных куполов. Был, очевидно, уже седьмой час, и в церквах звонили к вечерне… Событие, о котором я заговорил, открыло передо мной или, вернее, надо мной такой бушующий, ослепляющий, непостижимый мир, охвативший историческую действительность России в странном единстве с чем-то неизмеримо большим над ней, что много лет я внутренне питался образами и идеями, постепенно наплывающими оттуда в круг сознания.
Разум очень долго не мог справиться с ними, пробуя создать новые и новые конструкции, которые должны были сгармонировать противоречивость этих идей и истолковать эти образы. Процесс слишком быстро вступил в стадию осмысления, почти миновав промежуточную стадию созерцания.Конструкции оказались ошибочными, разум не смог стать вровень со вторгавшимися в него идеями, и потребовалось свыше трёх десятилетий, насыщенных дополнениями и углубляющим опытом, чтобы пучина приоткрывшегося в ранней юности была правильно понята и объяснена. <…………………….>
В начале 1943 года я участвовал в переходе 196-й стрелковой дивизии по льду Ладожского озера и после двухдневного пути через Карельский перешеек вошёл поздно вечером в осаждённый Ленинград. Во время пути по безлюдному, тёмному городу к месту дислокации мной было пережить состояние, отчасти напоминавшее то, давнишнее, юношеское у храма Спасителя, по своему содержанию, но окрашенное совсем не так: как бы ворвавшись сквозь специфическую обстановку фронтовой ночи, сперва просвечивая сквозь неё, а потом поглотив её в себе, оно было окрашено сурово и сумрачно. Внутри него темнело и сверкало противостояние непримиримейших начал, а их ошеломляющие масштабы и зиявшая за одним из них великая демоническая сущность внушала трепет ужаса. Я увидел «третьего уицраора» яснее, чем когда-либо до того, — и только тающее блистание приближавшегося его врага — нашей надежды, нашей радости, нашего заступника, великого духа народоводителя нашей родины уберегло мой разум от непоправимого надлома.»*
___________________________
* Это переживание я попытался выразить в поэме «Ленинградский апокалипсис», но закономерности искусства потребовали как бы рассучить на отдельные нити ткань этого переживания. Противостоявшие друг другу образы, явившиеся одновременно, пришлось изобразить во временной последовательности, а в общую картину внести ряд элементов, которые, хотя этому переживанию не противоречат, но в действительности в нём отсутствовали. К числу таких произвольных привнесений относятся падение бомбы в Инженерный замок (при падении этой бомбы я не присутствовал), а также контузия героя поэмы.
Затем следовала публикация стихов самого Олега Охапкина:
В ночь на Невскую сечу (В. Кривулину), 1971
Баллада о святорусском богатыре Святогоре, 1973
Русской дружинной музе, 1973
Ключи Непрядвы (В. Порешу), 1975–77
Наше поколение (В. Ширали), 1974
Пророк, 1975
Русская лира (Памяти Г. Р. Державина), 1975
Бронзовый век, 1976
Битва за Слово (В. Порешу), 1976
Баллада о Капитане (Памяти Н. С. Гумилёва), 1976
Памяти Анны Ахматовой, 1976
Вьюжная Пасха (А. Геннадиеву), 1976
Голос, 1976
Памяти Лермонтова, 1976
Колос, 1976
«Как ни гремят судьбы удары…», 1976
Ангел, 1977
Собор четырёх русских поэтов, 1977
Возвращение Одиссея, поэма (Б. Куприянову), 1973
Испытание Иова, поэма (Н. А. Козыреву), 1973
Эти тексты републикованы в книге — Олег Охапкин. Гражданская лирика. СПб:Русская культура, 2019. Поэмы в двух других книгах трёхтомника.
© «Русская культура», 2020
