Авторские песни и частушки
Село Висим
Виси́м – старинный уральский рабочий посёлок близ города Нижний Тагил, со станцией Висимо-Уткинской узкоколейной железной дороги (ныне демонтированной). В середине XVIII века Акинфием Демидовым в Висиме был построен металлургический (чугуноплавильный и железоделательный) завод, закрытый в 1907 году.
Тамара Ивановна Канонерова
(1908 года рождения)
Припевки:
Девки, вот куда ходите – мимо маку серого.
Девки, вот кого любите – Кузю Канонерова.*
* Кузьма Канонеров – муж Тамары Ивановны.
Завлеку, завлеку, пускай походит за реку
по холодной по воде, пускай подумат обо мне!
Полюбила я милёночка характерного,
а на личико баского, аккуратненького.
Дорогой, дорогой, тебя в болото головой –
в самую болотинку завлёк меня молоденьку.
Земляничка белым цветом наклонилась над рекой;
отольются горьки слёзы кто смеётся надо мной!
Проводи, милый, до дому и послушай у окна,
как ругат родима мамонька всё, милый, за тебя!
Женатики, женатики, женатики баски!
Кабы эти бы женатики ребята холосты!
Ко мне миленький ходил, всё чего-нибудь просил:
дай капустки, дай кваску, дай пониже пояску!
Я женатого люблю больше холостого,
он не просит у меня подарка никакого.
Ко мне миленький ходил, всё чего-нибудь просил:
дай капустки, дай кваску, дай пониже пояску.
Взареку-то ходить – грязи по колено,
а зарешенских любить мама не велела.
Сошью кофточку по моде на груди с отделочкой.
Пускай миленький побегат как лиса за белочкой!
Я милому на прощанье куст крапивы подарю:
как крапиву уважаешь, так и я тебя люблю!
Говорят, беда – разлука,
я разлуки не боюсь:
я не с первеньким гуляю,
не с последним расстаюсь!
На черёмушке сидела,
три я думы думала:
то ли сеять, то ли жать,
то ли замуж убежать.
Эх, кабы, кабы, кабы,
да галечки катала бы.
Эх, кабы, кабы, кабы
за милова попала бы!
Мамонька, сходи, сходи,
сходи да понавяливай.
Дом большой, жених баской –
отдай, не разговаривай!
Пока маленька была –
возле мамоньки спала.
Как большая выросла –
в подворотню вылезла.
Гармонист, гармонист –
в кухне поварёшка,
не бывать тебе на моде
кабы не гармошка!*
* Поварёшка – здесь как неизбежное приложение ко всякому блюду. Довольно редкое неприязненное отношение к обычно уважаемому во всякой деревне персонажу – гармонисту.
Эх, семёрочка, восьмёрочка,
девяточка бубей.
Променяла я милёночка
на кринку отрубей!
Любовь ты, любовь,
Любовь ты окаянная!
Довела меня любовь
до гроба деревянного.
Я любила и люблю
солдатика военного.
Никогда не изменю
своего слова верного!
Я военных не любила,
форму ненавидела.
Стал мой миленький военный –
форма стала милая.
Милый в армию пошел,
я сказала: точка,
я ни с кем гулять не буду
эти два годочка.
Милый в армию пошел –
надел рубашку белую.
Я три года буду ждать,
изменушки не сделаю.
Изменяешь, милый, маешь,
делаешь изменушку.
Ты не думай, я не буду
брошеная девушка.
Милый мой, какой ты экой,
не такой, какая я:
у тебя четыре девушки –
один ты у меня.
Меня милый изменяет,
девушку угрюмую.
Я сначала пострадала,
а теперь не думаю!
Грубиянка-анка-анка,
ненавижу Анку я!
Милый Анку уважает,
неужели хуже я?
Ой, конь вороной,
сбруя лычная!
Садись, прокачу,
своеобычная!*
* Сбруя лычная (из лыка) – необычная, «нарошнишная» сбруя; очевидно, что и ухаживание за своеобычной девушкой того же сорта. Забытое ныне слово своеобычная напоминает нам, сколь значимы были обычаи, отход от которых не поощрялся.
Самогонку пить не буду –
самогонка горькая,
я тебя любить не буду –
ты девчонка бойкая!
Пускай на эту улицу
подует ветерок,
пускай эту девчоночку
посудит весь народ!
Я иду – окошко поло,
бела скатерть на столе.
Ну кого ты, милый, любишь,
она бабушка тебе!*
* Частушка замечательна характерной для этого жанра краткостью, выразительностью детали, заменяющей развёрнутую картину: пожилая «ухажёрочка» угощает-улещает молодого неженатого парня за празднично убранным столом, наверняка с бутылочкой. При этом работает и ёмкий ассоциативный ряд: полое (широко распахнутое) окно – символ и доступности женщины, и ее плотских стандартов. Девушка уязвляет пожилую соперницу этой едкой частушкой — не в бровь, а в глаз!
Про меня наговорили,
про меня набачили,
будто мы с милёночком
на озере рыбачили.
Ох, теща моя,
хуже лихорадки,
щи варила – пролила
зятю на запятки!
Кабы не было лесов –
не было и рощи.
Кабы не было жены –
не было и тещи.
Близ села Нижнеиргинское
Песни, записанные от Т. И. Канонеровой
Треплет, треплет лихорадка,
Да треплет дружка моего,
Да пускай она потреплет
За неправду за его!
Всю неделюшку трепала –
На другую начала.
Уж ты, бабка, ты отгадка,
Отгадай мою болезнь!
Говорят, что простудился.
Во компании, чай, был?
Во компаньи, во собраньи
Обнял девицу рукой.
А девчонке стыдно стало,
Стала плакать и рыдать.
А мальчишке жалко стало,
Стал девчонку унимать.
Да не плачь, девка, не плачь красна,
Не плачь, душечка моя!
Да я не прочь буду жениться,
Возьму взамуж за себя.
Да где те, молодцу, жениться,
Да где меня, бедняжку, взять !
У тя тятенька богатый,
Да не позволит бедну взять.
У тя мамонька сердита,
Не в совете будем жить.
У тя братья на возрáсте,
Будут зло тебя корить.
У тя сестры щеголёхи
Не возьмут с собой гулять,
Да не возьмут с собой гулять,
По три платья в день менять.*
* Текст песни отличается от приведённого в Интернете – наш более полный и логичный.
***
Милый мой, пойдём домой,
Скоро зоренька взойдет,
Скоро встанет мать моя
И будет спрашивать меня:
– Безумная, шальная дочь,
Где ты гуляла целу ночь?
– В саду была, цветы рвала,
На память розу принесла.
– Зачем помятый твой наряд
И щечки пламенем горят?
Зачем распущена коса
И на ногах твоих роса?
– Молчи же, мать, ведь ты стара,
А я девчонка молода!
Тебе наскучил белый свет,
А мне всего семнадцать лет.
Я жить хочу, любить хочу,
Кого люблю я – с тем помру!
Припевки от Ерохиной Александры Ивановны*
* Припевки Ерохиной записали Наташа Баландина, Аня Галемзянова, Лиля Кузнецова в январе 1988 года в рамках фольклорной экспедиции Дворца пионеров города Свердловска (Екатеринбурга).
Меня мамочка родила на высокой на горе,
и заставила скитаться по чужой по стороне.
Вы разройте-раскопайте мамину могилочку,
вы заройте-закопайте меня сиротиночку!
Я у мамы на могиле ночевала семь ночей,
докопалася до гроба – не дождалася речей.
Не о том я плачу-вою, что чужая сторона,
а о том я плачу-вою – прошла молодость моя!
Не ходите, девки, замуж, не плетите две косы,
не меняйте алы ленточки на белые платки!
Я не сам, я не сам с милочкой расстался –
я несчастною судьбой расстался, милочка, с тобой.
Гуляй, моя головушка, нагуливайся!
Как в солдатушки забреют – не задумывайся!
Запрягай, братишка Рыжка, выноси сестра, гармонь!
Я еще разок проеду по деревне по своёй!
Рекрутская песня
Городского ты полюбишь,
счастлив будешь ты,
меня, верную крестьянку,
позабудешь ты.
Нет, тебя я не забуду,
милая моя,
как я призыв-то отбуду,
возьму за себя.
Вот уж год, другой проходит,
а она всё ждёт,
у неё-то под сердечком
горюшко растёт.
На опушке в чаще леса
берёза стоит,
а под этою берёзой
труп её висит.
Пояс шёлковый с кистями
шею затянул,
подарёный парнем перстень
на руке блеснул.
Вот вам, девушки, наука,
как в лесу ходить,
а другая вам наука,
как ребят любить.
Песня представляет собой вариант известной песни «В лес по ягоды девчата». Вариантов этой песни позапрошлого века известно множество, но лишь в Висиме попался вариант её как песни рекрутской. В других вариантах про призыв на службу ничего не говорится. Например, читаем:
«Мне не надо городскую, милая моя,
Придет осень, я приеду, возьму за себя».
Вот и осень наступила, а она все ждет,
Под ее больным сердечком горюшко растет.
И боялась она сильно грозного отца,
Шарф накинула на плечи, в лес гулять пошла.
На опушке, между сосен, береза стоит,
А на той большой березе девушка висит.
В песне села Висим отсутствие парня связано в солдатчиной; остается неясным, изменил ли девушке парень, или он сгинул, быть может, на военной службе.
Песня о Ланцове
Звенит звонок в тюремном замке;
Ланцов задумал убежать.
Не стал он зорьки дожидаться,
Проворно печку стал ломать.
В трубу он тесную пробрался
На тот высокий на чердак.
По чердаку он долго шлялся,
Себе веревочку искал.
Нашёл верёвку – не хватает,
Рубашку рвал, надвязывал.
И потихоньку стал спущаться.
Его заметил часовой.
Он пал на сереньку лошадку,
К царю с докладом поскакал.
– Я к вашей милости с докладом:
Ланцов из замку убежал.
Бежал тропой, бежал он лесом,
потом свернул направо в лес.
Он долго по лесу шатался,
Не знал что ел, не знал что пил.
С красивой девицей спознался –
Ланцов опять попал в острог.
Популярная старинная народная песня о Ланцове приведена в варианте, жившем еще в 90-е годы ХХ века в Висиме. На мои вопросы о личности Ланцова, об авторстве песни и прочем певец – Вахтомов – отметил только, что песню эту певали его родители, а больше о ней ничего пояснить он не может. На сегодняшний день известно лишь, что Ланцов – знаменитый разбойник середины XIX века, совершавший неоднократные побеги из московских тюрем. В настоящее время разные варианты песни о Ланцове выложены в Интернете (но наш вариант в некоторых деталях оригинален).
***
Осыпаются листья осенние,
хороша эта ночка в лесу.
Выручай меня, силушка мочная,
я в неволе свой срок не снесу.
Ох, каки это крепки решёточки,
ох, какие в стенах кирпичи!
Дай, попробую эту решёточку,
принажму молодецким плечом.
Принажал я – решёточка лопнула
и упала в траву не стуча.
Понапрасну ломал я решёточку,
понапрасну бежал из тюрьмы:
моя милая добрая жёнушка
у другого спала на груди.
Заберет меня снова полиция,
поведет меня новый конвой.
Поцелуй меня, милая деточка,
не увидимся больше с тобой.
И дадут мне полфунтика хлебушка
и стаканчик холодной воды…
На работушку гонят с винтовочкой.
Арестанты, давай поспешим.
Вариант старинной тюремной песни, сильно отличающийся от прочих в особенности несчастливой концовкой про измену жены и прощание с ребёнком.
Репертуар деревенского самодеятельного певца Вахтомова – в пору записи песен крепкого мужчины лет 50-ти – достаточно обширен. В настоящем издании приведено лишь несколько его песен. Однако я записала еще и несколько частушек, которые он пел под балалайку, на которой наигрывала его жена. Вахтомов пел сильным красивым тенором, который мог бы сделать честь эстрадному артисту. Я записывала его на магнитофон и запись предоставила на радио Екатеринбурга; оттуда, в свою очередь, она была передана на радио Москвы, где, очевидно, и хранится. Говорят, эту мою запись передавали по центральному радио (слышали мои друзья).
Околица села Нижнеиргинское
Частушки от Вахтомовых
Все товарищи в окопах – один я на берегу.
Прилетела пуля в ногу, и подняться не могу.
Ох, милка моя, где ты подмочилася?
– Я у тятиных ворот танцевать училася!
Много в полюшке овса, много недожатого.
Пойдем, подруженька, домой, пойдем без провожатого.
У меня милёнка три, и не знаю, с кем пройти:
Один мал, другой велик, с третьим мама не велит.
Я не сам избаловался, мне родитель волю дал.
Я ни конному, ни пешему проходу не давал.
Припевки от Селивановых Михаила Евстратовича (1920 года рождения) и Марии Леонтьевны (1913 года рождения)*
* Припевки от Селивановых записали в январе 1988 года участницы фольклорной экспедиции Свердловского Дворца пионеров.
Ох, тяжелая работа рубежишку в шахте бить,
на старательских работах молодую жизнь губить.
Ой, родима моя маменька, нисколь его не жаль:
посадила в таратаечку, сказала: поезжай!
на чужой-то стороне солнышко не греет,
нету мамочки родной, никто не пожалеет.
Золото моё колечко укатилось под кровать,
на кого была надёжа – уехал воевать.
Не смейся, грубияночка — уборочка в грязи.
Если жалко тебе парня, так держи на привязи!
Вон у церкви стоят кони – миленький венчается.
Дай, подружка, мятных капель, жизнь моя кончается!
Меня дома все ругают, что я много хлеба ем.
Дайте беленьку котомочку – уйду не надоем.
По могильнику ходила – сладкий корень кушала,
ко могилке прилегла – мамин голос слушала.
Ряписова Мария Абрамовна
Плясовые частушки
Ой, топни нога,
топни правенькая!
Всё равно ребята любят,
хоть я маленькая!
Ох-ха, ох-ха, дело плохо
милку маленьку любить,
целоваться – нагибаться,
от дождя в карман садить!
У меня милёнка два,
два и полагается:
у обоих волоса
кудрями завиваются.
Грустные припевки
Ох, мать ты моя, мамонька родима,
на что ты меня на горе родила!
Мама, мама, вырой яму, зарой голову мою.
За любовь, за волюшку зарой мою головушку.
Скоро, скоро я умру – схороните куколку.
Напишите номера: от любови померла.
Не ходите, девки, замуж, замужем невесело.
Я на что была весела – голову повесила.
Голова моя болит – думала с угару –
а от милкиной руки, от его удару.
Горе, горе жить одной без подруги коренной –
Нет совету тайного про милёнка дальнего.
Подружка моя, много новенького:
отбивают у меня чернобровенького.
Подружка моя, веточка орехова,
хотела милова отбить – не на ту наехала!
Гармониста я любила – не пошла я за его,
Видно, денег не хватило у папаши моего.
Куплеты шуточные плясовые
Ты Андрюша, толстопятый капитан,
Не твое дело шататься по ночам!
Твое дело при дороге при путе.
Едет милый на корове, на быке:
За рога подергивает,
За хвост поворачивает,
Каблуками наколачивает.
– Еще как бы мне доехать до горы,
Накосить бы там травы-муравы.
Эту травоньку телята не едят.
Тамо девушки спасаются,
На вечорку собираются.
Попляшите-ка девушки,
попляшите-ка, матушки!
Не робей, муж навяжется,
то ли вор, то ли пьяница,
То ли душечка удала голова,
То ли дужка от поганого ведра.
Шуточные куплеты записаны так, как их смогла припомнить пожилая песенница. Они давно уже не исполняются, многое забылось, помнится отрывками… Записано в Висиме в 1993 году.
Село Шайдурово
Село Шайдурово – некогда большое и богатое село в 20 км. от Екатеринбурга. Вблизи расположен заброшенный карьер по добыче хрома, также много заброшенных после революции шахт-колодцев индивидуальных «старателей» по добыче золота и платины.
Частушки Марии Николаевны Суслопаровой
Полюбила не на шутку я соседского Мишутку,
полюбила смолоду за кудряву голову.
Ой, да бежит речка по песку с камушка на камень,
бросил миленький меня – словно в реку канул.
Ну и дом у тебя – крашеные ставни;
загляни хоть на часок – бутылочку поставлю.
Теща с тестем были люди, пока был я не женат.
Как женился – стали звери, на меня козой глядят.
Поиграй повеселей, ты моя болиночка,
от сердечка отвались горя половиночка!
Я, бывало, запою – рябина закачается,
а теперь я запою – ничё не получается.
Припевки от Марии Никоновны Новосёловой (1902 года рождения)
Утка сера, сера, сера, из пера вся серая;
милка смела – с милым села, я бы так не сделала!*
* Уточка – традиционный символ девушки в фольклоре. Замечательна в припевке инструментовка звуком «р» в первой строке и звуком «л» во второй: ер-ер – ел-ла; суровый, воинственный звук для подруги и мягкий, женственный для себя; в частушке слышится едва скрытое осуждение подруги.
Хорошо тому живется, у кого одна нога –
и штанина не дерётся, и не надо сапога!*
* Горькая шутка, вероятно, возникшая после Первой мировой войны.
Миленький, закуривай, да на меня не сбуривай!*
Я могу подале встать, могу и навеки отстать.
* В данном случае – не пускай дым в лицо как знак пренебрежения к девушке. Курящую девушку вплоть до недавнего времени в деревне нельзя было вообразить. Курящие старухи встречались мне в сёлах, впрочем, уже в конце ХХ столетия.
Частушки от Светланы Григорьевны Кунгуровой (1936 года рождения)
Я плясала — топала, искала себе сокола,
я искала и нашла красивого-высокого!*
* На вечорках парни и девушки обычно высматривали себе пару.
Девки, вот кого любите – из кабинки шофера,
я люблю, не каюся – в кабиночке катаюся.
Не ругай меня, мамаша, что я шоферу дала:
ты сама же говорила, надо вывезти дрова.
Нас хотели просмеять, да не на тех наехали.
У нас милёнки – шофера, (мы) сели да поехали!
Милый шофер, милый шофер, я его шофёрочка,
у него на правый бок зачёсанная чёлочка.
Милый – шофер, милый шофер, ну а я – доярочка;
он в мазуте, я в навозе – вот такая парочка!
Гармониста любить – надо чисто ходить,
надо пудриться- румяниться и брови наводить.*
* Гармонист в деревне бывал «на моде», слыл лицом привилегированным, артистом, так что к его партнёрше предъявлялись повышенные требования.
Гармониста полюбила – заругала меня мать.
Не ругай меня, мамаша, развесёлый будет зять!
Наша маленькая шаечка – всего четыре девушки.
Занимайте, мальчики, только без изменушки!*
* Шайка, шаечка – здесь спаянная группа подружек; в иных случаях – группа парней (без криминального уклона в позднейшем значении).
Наша маленькая шаечка, шали, шали, шали!
Нашу маленькую шаечку никто не шевели!
Ох, милка моя, шевелилка моя!
Сама ходит-шевелит, а мне потрогать не велит!
Моя милка всех бассе в своём синем дубасе!*
* Дубас – холстинная юбка. Частушка отлично «сюсюкает»!
Ох ты милочка, крутилочка, крутое колесо!
Закрутила мою голову и думашь хорошо!
Ох, не бойка ли была – колечко ухайдакала,
отдавала – хохотала, принимала – плакала.
Заиграл полубаян у веселых ёлочек,
долго слушала стояла – думала милёночек.*
* Юмористическая частушка: полубаян – инструмент детский (уменьшенный в размерах баян); значит, милёнок, играющий на детском инструменте, слишком юн. Весёлые ёлочки – очевидно, традиционное место сбора. В каждом селе оно своё. В деревеньке Пантино близ Нижнеиргинска выходили после всех дел «на майдан».
Полюбила тракториста, с ним три ночки провела,
три недели сиськи мыла да солярочкой ссяла.
У моёго милова рубашка кашемирова,
а штанишки тиковы, в опушке вошки тикали.*
* Тиковая – грубая ткань, не сочетающаяся с кашемиром. Парень одет безвкусно и неряшливо.
Изменёную девчоночку заметно по глазам:
изменёная девчоночка глядит по сторонам.
Супостаточка моя, ох, отлёт дак и отлёт:
руки-ноги как соломинки, во рту один зубок!
Ехал Шурка на коурке – я ему маячила:
ты гуляй с моей сестрёнкой – я буду своячина.
Ехал Шурка на коурке, коурка дёрнул – Шурка пал.
Шурка выманил подарочек – гулять со мной не стал.
Никого мне так не жалко, как мою мизюрочку:
с а м на печке, о н в горшечке, мудочки в печурочке.*
* Сам – муж, он – в данном случае мужской половой орган; мизюрочка – женский орган деликатного, «мизерного» размера. Муж, очевидно, старый, сморщенный и зябкий, отлёживается на печи.
Деревенская улица, село Нижнеиргинское
Частушки зимогоров*
* Зимогорить – уходить на зиму из деревни на отхожие промыслы, обычно на горные работы.
Ты товарищ – тезка мой, давай поделимся с тобой:
тебе соху-борону, мне – чужую сторону.
Милочка-картиночка, последня вечериночка,
отпустите милочку ко мне на вечериночку!
Я гуляю – не теряю вересовый батожок.
Я люблю – не забываю милку-серенький глазок.
На чужой сторонушке не каркают воронушки,
не чирикат воробей, да нету милушки моей.
Три я года зимогорил – четвертак домой послал.
Все соседи удивились: где такую сумму взял?*
* Частушка насмешливая: слишком малая сумма заработана за три года.
Ветры дуйте, ветры дуйте с четырёх сторон в одну.
Ветры-ветры, пораздуйте тайну думушку мою!
Частушки от Козиловой Марии Георгиевны
Я галоши не ношу – берегу их к лету.
Потому их не ношу – у меня их нету.
Сторублевая гармошка не могла развеселить.
Вздумал миленький жениться – не могла разговорить.
Вы не бейте меня – я урядникова.
Всю неделю не видала ненаглядненького.
Кто солдатиков не любит – мы бы стали уважать.
Образованные люди – они знают, что сказать.
Сегодня праздничек Покров, пойдем, подружка по коров.
Возьмем с собой охотничка – Ефимова работничка.
Я по улочке иду, иду не запинаюся.
Я милёночка люблю, люблю не отпираюся.
Я по улочке иду, ворочу налево.
Я милёночка люблю – кому какое дело!
Дай ты, господи, снежку, завали дорожку,
Чтобы не было следка к моему окошку.
Не корите позаочь – корите прямо в очи,
Я не много с ним спала – всего четыре ночи.
Ой, подружка моя ростом маленькая,
на вечёрочку придет – разудаленькая!
Моя милка – богомолка, ко заутрене пошла
шаль пухову промочила, шубу нову пропила.
Супротивница, не стой у крашеной заборочки,
как поддам, так полетят милёнковы гребёночки!
Частушки от разных песенниц села Шайдурова
Стары ножницы тупые – новы не наточены.
Те бы бабы не судили, у которых дочери.
Болечка, бобы, бобы, болечка, бобочки!
Не хотишь со мной гулять – отдай мои платочки!
Из-под сахару мешочек, из-под чаю баночка.
Моего милёнка любит чёрная цыганочка.
Рекрута-рекрутики ломали в поле прутики,
они ломали-ставили, по милочке оставили.
Погодите, не жените, дайте мне побаловать,
дайте мне побаловать – девчонок пообманывать.
Я пою и радуюсь: придет милый – нажалуюсь:
чернобровый, милый мой, корят подруженьки тобой!
Миленький, прости, прости все тайности-погрешности,
будем друг друга любить до самой бесконечности!
За хорошую работу Мане дали петуха.
– Мне не надо петуха, дайте лучше жениха!
Миленький женатенький стоит как виноватенький.
Кабы был он холостой, сказал бы: милочка, постой!
Миленький, постой, постой, постой под ёлочкой густой,
Постой под ёлочкой густой – последний годик холостой.
Старуха старая-престарая ходила с батогом.
Полюбила лет семнадцати – забегала бегом.
Как старуха старику завивала усики.
Перешей, старуха, юбку старику на трусики.
У меня милашка есть – срам по улице провесть:
лошади пугаются, мужики ругаются.
Ох, войны ты, война, ты меня обидела:
Ты заставила любить, кого я ненавидела.
Пословицы и поговорки села Шайдурова (90-е годы ХХ века)
Как Иван Васин – на все согласен.
Битому коту лишь лозу кажи.
Битому псу только плеть покажи.
Вороне соколом не быть.
В долгу как в репьях.
Дети родителям не судьи.
К милому дружку семь верст не околица.
Жить не с приданым, а с богоданным.
Ребенку дорог пряник, а старому покой.
Не торопись коза в лес – все волки твои будут.
Око видит далёко, а ум еще дальше.
Счастье – вешнее вёдро.
Кто рано встает, тому Бог дает.
Гречневая каша – матушка наша,
Хлебец ржаной – отец наш родной.
Люди жать – а мы руками махать.
Хлеб на стол – и стол престол, хлеба ни куска – и стол доска.
Добрая жена подолом соберёт, а худая рукавом растрясёт.
Своя земля и в горсти мила.
Свекор – гроза, а свекровь выест глаза.
На что и клад, коли в семье лад.
Бедному Иванушке везде камушки.
Пословицы записаны от Новоселовой Марии Никоновны и Козиловой Марии Георгиевны.
Невьянск
Старинные песни
Песня 1812 года (Песня наполеоновских времен)
Между гор крутых Карпатских пули бешено свистят.
Пробирался ночкой темной санитарный наш отряд.
Впереди повозка едет, на повозке красный крест,
Из повозки слышны стоны: Боже, скоро ли конец?
Подождите, потерпите, – утешала их сестра,
А сама едва дышала – утомленная была.
– Вот приедем мы на место, напою всех- накормлю,
Перевязки всем поправлю, женам письма напишу.
Вот один солдатик пишет: Здравствуй, милая жена.
Между гор крутых Карпатских пули бешено свистят.
Пробирался ночкой темной санитарный наш отряд.
Впереди повозка едет, на повозке красный крест,
Из повозки слышны стоны: Боже, скоро ли конец?
Подождите, потерпите, – утешала их сестра,
А сама едва дышала – утомленная была.
– Вот приедем мы на место, напою всех – накормлю,
Перевязки всем поправлю, женам письма напишу.
Вот один солдатик пишет:
Здравствуй, милая жена. Жив я, ранен неопасно,
скоро дома буду я.
Вот сестра все пишет, пишет, а на сердце тяжело:
Муж ее давно убитый, сердце кровью залито.
Между гор крутых Карпатских пули бешено свистят.
Пробирался ночкой темной санитарный наш отряд…
Старинная песня про Улана
Вы уланы-молодцы, где же ваши кони?
Оседлайте мне коня – я боюсь погони.
У меня есть конь лихой – вороная грива.
Если хочешь быть женой – оседлаю живо.
Мама дочке говорит: – Слушай, дочь, совета:
Улан замуж не возьмет, помни, дочь про это!
– Я совета твоего слушать не желаю,
А сажуся на коня, с уланом уезжаю.
Через год она идет к мамоньке родимой,
На руках у ней лежит гуланёнок милый.
Прими, мамонька, прими, прими, дорогая.
Через год он будет звать – бабушка родная.
– Ты совета моего слушать не хотела,
– Так иди теперь туда, с кем совет имела!
– Ах, куда же я пойду, стала всем чужая.
Прими, мамонька, прими, прими, дорогая!
В горку речка не течет, а под горку льется.
Улан девушку любил, а теперь смеется.
Шуточная припевка к песне «Во поле березонька стояла»
Тары-бары-растабары, снежки белы выпадали,
Белы зайцы выбегали, их охотнички стреляли.
Красну девку увидали: ты девица, стой-стой-стой!
Красавица, с нами песню пой-пой-пой!
Чувиль на чувиль, чувиль-навиль-виль-виль!
Это чудо – перво чудо, чудо родина моя!
Припевка к песне поется на отличный от основного мотив, лихо, в быстром темпе. Сообщено информатором, слышавшим припевки от своего деда Ермолая, который пел, играя на балалайке.
Разговор со старухами. Одна: – И погуляла бы девчоночкой! (После исполнения частушек про девчонок). Другая: – Да и бабой бы ничё! (смеется). Первая: – Теперь уж в роте один зуб торчит… (смеются).
***
Некрута-некрутики срезали в поле прутики,
По дорожке ставили – поминочки оставили…
Озорная песня
Бывало, мил да ко мне ходил, бывало, мил да у меня просил…
Чару полную зелена вина \2 раза\.
Бывало, ему давала я, бывало, ему давала я…
Чару белую зелена вина \2 раза\.
Бывало, он да мне натягивал \2раза\
На праву рученьку перчатку белую \2раза\
У меня теперь шире маминой \2раза\
Бела юбочка накрахмалена.
У него теперь не стоит нисколь…
Конь вороненький у моих ворот \все по 2 раза\.
Частушки
Из колодца вода льется – пузырится, плещется.
Моя милка как напьется – матерится, хлещется.
Не пойду я в тот конец ни по коров, ни по овец.
Пойду по телёночка – проведаю милёночка.
Не ругайте меня – ругайте мою мамку
вот за то что родила такую хулиганку!
На окошке чай растет, по окошку тянется.
Милый в Духов день женился – в Троицу покается.
Сысерть
Сысерть – город в 30 км южнее Екатеринбурга на реке Сысерть,
которая образует в центре города обширный пруд. Сысертский рабочий посёлок возник в 1732 году как поселение при открытом по приказу де Геннина железоделательном заводе.
Припевки
Милый мой, на вороночке по Сысерти прокатись.
Вы меня обраковали – еще хуже нарвались!
Я рожу ребеночка не в себя – в миленочка:
ручки-ножки маленьки, волосики кудрявеньки.
Веселяя, девки, пойте, веселите вы меня!
Пала на сердце кручина – умирать готова я.
Поиграй, гармонь моя, покуда тихая заря,
на заре далёко слышно, послушай, милочка, меня.
У Маруси коса руса, русая до поясу.
Узнаёт меня Маруся вечером по голосу.
Охти мне, охти мне, дерутся двое обо мне,
пусть они хлестаются – я им не достануся!
Я у шмарочки на лавочке просился ночевать,
дорогая моя шмарочка не смела отказать.
Без меня меня женили – я на мельнице был.
Танцевали, выпивали – я в лесу дрова рубил.
Тятя с мамкой золотые, я серебряная дочь.
Отпустите на вечёрку, сёдни месячная ночь.
Улетела утка вдаль, полетай, нисколь не жаль,
села к кусту не к тому – любила парня ни к чему.
Парень маленькой-удаленькой реку перескочил –
шубу долгую- предолгую нисколь не замочил!
Я любила Васеньку за рубашку красеньку.
Рубаха износилася – Василкой попустилася.
Голубые глазки злые, карие лукавые;
у моёго сереньки – завсегда веселеньки.
Черёмуха наспела – день и ночь крошилася.
Об милёнке стосковалась – хлеба есть лишилася.
Ох, гармошка- матушка, ты лучше хлеба-батюшка!
Поиграю-попляшу и хлеба есть не захочу!
Мамонька ругается: куда платьи деваются?
Она не догадается, что милый утирается.
Милый, милый, ручки вымой в ручеёчке добела,
получай кисет готовый – кремовые кружева.
Припевки записаны в Сысерти от Садчиковой Зинаиды Александровны 1908 года рождения; ей было в момент записи 92 года. Читала, писала без очков. В школу никогда не ходила. Муж жил 90 лет. Она выходила замуж «убегом, за бедного, да баскова». Зинаида Александровна рассказывала, между прочим, что кисеты шили хорошие, старались изо всех сил: иная, бывало, «из кожи вылупатся», чтобы был хороший кисет. Портянки тоже были модные: кружева выставляли напоказ из сапог!
Улица в селе Нижнеиргинское
Мухина Людмила Евстафьевна
Не надавит милка ноженьку портяночкой льняной;
я последний холст изрезала у мамоньки родной.
У моего милова рубашка кашемирова,
на машине шитая, три года не мытая.
Полюбила я милова – думала, угодника,
а у милова под рубахой больше сковородника!
Я милашке сделал брюхо и не буду отвечать:
У меня на самом кончике колхозная печать.
Меня милый уважал – железной тростью понужал,
от железной тросточки болели мои косточки.
Ох, милёночка женили – и гуляночке конец.
Заверяю: будет миленький соломенный вдовец.
Коровушка отелится – телёночка продам.
Подруженька осердится – милёночка отдам.
Скоро, скоро я умру – вы меня отпойте.
Мимо милки понесут – личико откройте.
Мил, поедешь ко венцу – вешай петлю ко крыльцу,
ты вернешься от венца – задавлюся у крыльца.
Это лето мне на память, это лето не забыть,
привалился к сердцу камень, мне его не отвалить.
У меня подружка маленька – вы её надставьте.
Меня станет целовать – чурочку подставьте.
Шуточные частушки, присказки, пословицы от Садчиковой
Бабушка Ӗленка, кака ты рукоделенка?
– В подоле воду нашивала, в самоваре кашу варивала.
***
У меня была жена Софья, три года на печи сохла.
Сосед пришел – слезла с печи,
ему поклонилась – натрое переломилась.
Я тут догадался – за лыко сохватался,
лыком ее сшил, еще три года с ей жил.
***
Раньше наедятся мяса да кваса – лягут спать: жене нет спаса!
А сейчас редьки да луку – лягут спать: он ни звуку.
***
Про любвеобильную бабу говорят так: у ей мужей-то было –
3 законных да 4 постороннЫх.
***
Поговорка: – Мы не таких видали да в воду кидали!
Диалог c соседкой: – Ты боишься смерти?
– А что ее бояться? Может, Смерть-то еще нас с тобой бассяя!
Шуточные стихи от бабы Зины (Садчиковой)
Про пировку мужиков
Как у нашего суседа весела была беседа –
распотешная!
Значит, пили, пили, пили, всем селом в утробу лили –
наслаждалися!
А когда перепилися, в рукопашную сошлися
– раскуражились!
И не знамо как, какое, мы попали в волостное –
удивительно!
Поглядели друг на дружку и припомнили пирушку –
восхитительно!
Как у нашего Ивана, почитай, губы нет – спьяна
потерялася.
У веселого Егора морда вроде косогора –
облупилася.
А у ближнего суседа бородёнки нет и следа –
растрепалася.
И сусед наш поневоле и бесед не любит боле –
ох, решительно!
Про семьянина
Шел семьянин домой с пьяной головой,
Сошел с дороги – подкосились ноги.
Вдруг является ему нòщной обитатель.
Снял с него он сапоги, армяк и фуражку.
«Ему все равно лежать: дай, скину рубашку!»
Скочил семьянин бежать – бежит без оглядки,
У сердешна Савишна сосверкали пятки.
Прибежал семьянин домой, стòит у порогу,
Весь трясется и дрожит, сам молится Богу.
Его женка не узнала, думала – угодник,
Поглядела – это муж, экой греховодник!
Дай, ночуешь ты, мерзавец, старосте долòжу,
Перемены* две задаст – ты будешь бояться.
Ты не станешь, красношарой, пьяным напиваться!
* 2 порции розог
Всё вышеприведенное записано в Сысерти в июне 2001 года.
Посёлок станции Таватуй
Песни и припевки записывались в поселке станции Таватуй под Свердловском (Екатеринбургом) 9 ноября 1990 года.
Информатор – Сахарова-Жофруа Анастасия Михайловна 1906 года рождения. (Фамилия Жофруа происходит от пленного француза, встречается у всех родственников по отцу. Всю жизнь боялись – и до сих пор опасаются – нерусской фамилии, по признанию информатора).
Полосонька (свадебная песня)
Полоса наша полосонька,
полосонька да полоса наша да непахана,
не пахана да непаханая, не бороно – не боронена,
не боронена, да заросла наша да поло – полосонька, полосонька
да частым ельничком да березничком, березничком да;
тут ходил-гулял воро – вороной конь,
вороной конь, да что вороной конь да обузданной,
обузданной да шелковой, да оседланной…
Свадебная песня
Ох, где у нас сидит, ох, где у нас сидит
князь-от тысячкой, князь – от тысячкой!
Ох, тутотка не надо, ох, тутотка не надо воска ярого свечу, воска ярого свечу.
Тут-ить от его светит, тут-ить от его светит,
от его платьЯ, от его платьЯ.
Вышитое платье, вышитое платье частым звездочкам,
да частым звездочкам.
Ох, кум-от был, да кум-от был генеральской сын,
да генеральской сын.
Ох, кумушка была, да ох, кумушка была генеральша сама,
да генеральша сама.
Ох, где у нас сидит, да где у нас сидит нова сватьюшка,
да нова сватьюшка… (песня дана не полностью: исполнительница помнит не все слова.)
Припевки
Миленький-милёночек, перестрой-ка домичек,
перестрой-переруби, меня навеки полюби.
Помни, милый, то и то, где сидели двое-то,
под белóй березонькой проливали слезоньки.
Слезоньки, не лейтеся, на милку не надейтеся.
– Что-то ничё не падает на ум. Захлестнуло вот… теперь редко пою дак. Раньше все время с песнями: на поле идут с песнями, с поля – с песнями; я ведь в деревне жила в молодости. Все перенесли – холод и голод…
Записано в 90-е годы ХХ века.
Бог наказал (быличка)
У нас еще мама-то рассказывала – про Бога. Вот была Пасха. В церковь же ходили, а перед этим – розговенье. И вот надо кого-то пригласить в гости, чтобы угостить. Сын стал кого-то звать в гости, а мать говорит:
– Зачем? Не надо!
И вот сын идет, смотрит – какой-то старик валяется, такой грязный весь, ободранный.
– Пойдем, – говорит, – хоть ты со мной – разговеешься.
И вот идут. А перед этим же всегда охота в баню, а баня еще теплая была. Вот он старика вымыл, переодел и посадил за стол. И потом день, что ли, у него старик-то прожил, стал собираться домой.
– Теперь, – говорит, – ты давай в гости ко мне.
А этот мужик-то богатый был.
– Куда, – говорит, – я должен к тебе в гости придти?
Тот отвечает:
– Вот тебе за воротами конь, садись на него, он тебя довезет.
В какое-то время мужик смотрит – подъехал конь, он на него сел, поскакал и приехал к какой-то избушке. А эта избушка в лесу стояла, там птички и все такое, райский уголок такой. Ну, этот старик его встретил, стал водить по своему дому, показывать все. А там дверь была вроде чуланки.
– А ты туда не ходи, не заглядывай!
А тот и думает: «что же там такое, что не заглядывать-то?». И так интересно ему стало… И вот вечер наступил – он туда. А дверь-то была немного приоткрыта. И он смотрит: стоит большой котел, а из этого котла женщина выскакивает – и снова туда, в котел кипящий. Он испугался и решил ее спасти. Спустился туда, ее за волосы ухватил – женщина исчезла, а волосы у него в руке остались. Он испугался: узнает старик… Взял волосы, спрятал и вышел оттудова: ну все, домой поеду. А хозяин ему:
– Ты волосы-то себе забери.
И вот он домой приходит, – а мать его мертвая лежит, и без волос! Он тогда понял, кто этот старик-то был… Это был Бог, он мать наказал за жадность.
Рассказала эту быличку подросток, правнучка Анастасии Михайловны Сахаровой-Жофруа. Ценно то, что распространенный старинный сюжет сохраняется в среде молодого поколения.
Нижние Таволги, 1993 год
Эта деревня, основанная в XVII веке, издавна славна гончарными промыслами, художественной керамикой.
Информаторы: Чебаковы – Евдокия Михайловна, Евфросинья Кирьяновна, Мария Леонтьевна. Костоусова Олимпиада Алексеевна. Агриппина Александровна Стадухина. Шадрины – Клавдия Анфимовна, Зоя Спиридоновна, Маргарита Степановна.
Ульяна Григорьевна Кузнецова. Федосья Ивановна Николаева и Григорий Андреевич Николаев. Валерий Миронович Путилов. Степан Иванович Чебаков.
Частушки
Таволгù, Таволги, таволоцки жители,
таволоцкие ребята – наши уважители.
Таволоцкие ребята из себя культуру гнут:
из ковша воды напьются – будто пьяные идут.
У подружки два Ванюшки – у меня ни одного.
Задушевная подружка – отдай Ваню одного!
Все ребята в дипломатах – мой-от милый в зипуне.
Мой-от милый в зипуне – семь заплаток на спине!
Ой, девчоночки молоденьки, народец гулевой,
заросли пути-дороженьки зелёною травой!
Задушевная подруга, хоть бы ты поверила:
от измены стала я позеленее дерева!
Тополя, тополя, тополя зелёные,
что вы злитеся, подруженьки, ребята не делёные!
Всеми, всеми, всеми я, всеми я забытая,
а любовь моя в лесу под ёлочкой зарытая.
Всё ходила любовалась на траву зелёную,
а теперя я любуюсь на славушку бедовую.
Я сначала из мочала, а потом из полотна.
Я сначала замечала, а потом и завлекла.
Завлеку – любить не буду, будет чёрный как земля,
сорок раз будет жениться – всё равно возьмет меня!
Я у Коли, Коли, Коли коридорничала,
меня Коля целовал, а я модничала.
Ох, бойкая я – семерых люблю!
Только ты, подруга, – дура, привязалась к одному.
Таволоцкая барабушка веселья придает,
старуха старая идет – и та барабушку поет!*
* Барабушка – наигрыш на гармонике и местный танец.
Дорога подруженька, дорогая-милая,
Сроду я не ревновала, а теперь ревнивая.
Раз-два, три раза – любила карие глаза,
на огонёчки дула я, кого любила дура я!
По Шумихе мы идём – что-нибудь да делаем:
То поленницу раскатим, то ребенка сделаем.
Я на розову подушечку паду – реву, реву.
Моя розова подушечка не скажет никому.
Меня милый изменил – я не похужела,.
только мода изменилась: юбка поужела.*
* Юбка поужела – намёк на изменённую фигуру после медицинского вмешательства. Горькая, злая частушка…
Меня милый изменил – на измену наплевать.
Я шесть лет его любила, теперь буду забывать.
Меня милый изменил, а я не заплакала,
Я другого полюбила – любовь одинакова.
Раз-два три-ста, любила гармониста-ста,
а теперя никого – душа моя чи-ста!
Раз-два, три раза – любила карие глаза,
на огонёчки дула я, кого любила дура я!
Меня сватали сваты с позолоченной дугой,
пока пудрилась-румянилась – уехали к другой.
Меня сватали сваты на хромой кобыле,
всё добро мое забрали, а меня забыли.
Светится, светится половина месяца.
Гуляйте, девки, с мужиками, пусть их жены бесятся!
Я любила гармониста за игру игручую,
а еще его любила за любовь кипучую.
Гармонист, гармонист, положи меня на низ,
а я снизу погляжу, хорошо ли я лежу.
Гармонист, гармонист, я в тебя втетерилась,
три недели с половиной с тобой проканителилась.
Я на Ванину гармошечку повешу кисею,
если Ваня не веселый, я его развеселю.
Я на Ванину гармошечку повесила сирень,
чтобы Ванина гармошечка играла веселей.
Колхозники бегут – полы раздуваются.
Артельщики стоят – смерти дожидаются.
Косыгин дует на гармошке – Брежнев пляшет гапака.
Промотали всю Россию два кремлёвских дурака.
Леониду Ильичу в жопу вставили свечу.
Ты гори-гори, свеча, у Леонида Ильича!
Женщины о частушке, когда не могут припомнить: «мимо рта мотается – в рот не попадается».
Город Верхний Тагил
История Верхнего Тагила восходит к 1712 году, когда по поручению Петра I тульский мастеровой и купец Никита Демидов начал на реке Тагил ставить чугунолитейный и железоделательный завод. Велась в Тагиле и добыча золота.
Клавдия Григорьевна Глинских
Песня «Из-под камушка»
Из-под камушка из-под белого
течет реченька – вода свежая.
Молодой купец вел коня поить,
а ревнивый муж шел жену топить.
– Не топи меня рано с вечера,
а топи меня поздней ноченькой,
когда детушки спать улягутся,
а соседушки успокоятся.
Уж как старша дочь не спала всю ночь,
она все видела и все слышала.
– Уж ты папенька, где же маменька?
– Стоит пудрится и румянится,
стоит пудрится и румянится,
с молодым купцом обнимается.
– Врешь ты, папенька. Наша маменька
во хладной воде да на самом дне…
Песня «Потеряла я колечко»
Потеряла я колечко – потеряла я любовь,
А об этом об колечке буду плакать день и ночь…
Где этот аленький цветочек? – он долину, милый, украшал.
Где мой миленький дружочек? – ох, он словами, милый, улещал.
Улестил милый словами, да сам уехал от меня,
Мил уехал и оставил, ох, да мне малютку на руках.
Как взгляну я на малютку – вся слезами обольюсь,
Через тебя, моя малютка, пойду в море утоплюсь.
Сколько раз я утоплялась — не могла до дна достать,
Долго русою косою трепетала по волнам,
Долго лентой голубою украшала берега.
Ни на что так не взирала, как на этот темный бор,
Ни об ком так не страдала, как об миленьком моём.
Песня записана не целиком, часть строк исполнительница забыла.
Частушки от К. Г. Глинских
Я люблю, не скажу, не укажу, которого,
Я люблю семейного, из трех сынов последнего.
От милёночка гребёночка – ношу да берегу,
Я почесываться буду – наглядеться не могу.
Милый в розовой рубашке – я на кофточку куплю, (такого же)
Не скорей ли догадается, что я его люблю.
Поиграйте, кошки, в ложки – не пролейте молоко.
Кроме милого, красивого не надо никого!
Скоро кончится война – пойдут ребята ротами.
Я своего милого встречу за воротами.
Много горя у меня, много и печали –
Всё веселая хожу, чтоб не замечали.
Подружка моя, на тебя надеюся,
с моим милым посиди, а я пойду погреюся.
Написал милый записочку чернилам голубым,
а в записочке написано – не бегай за другим!
Дайте мне, дайте мне чёрны туфли на ремне.
Дайте мне, подайте мне кто страдает обо мне.
Молодцы ребята бравы – они нам не женихи:
они ладятся- торопятся в солдатушки идти.
Прошло наше времечко любительное.
Теперь печальное настало – сокрушительное.
Я монашкой была, богомольницею,
Заморозила монаха за окольницею.
Весела тогда была, когда конфеточки брала,
А теперь не поёт, сидит за зыбочкой ревёт.
Из бесед: «Сейчас что уж мы? Старьё! За травинку запинамся». Про другую песельницу: – «Она худая – через улочку видать».
Записано в мае 1991 года в Верхнем Тагиле.
Лидия Ивановна Краспопёрова
Село Тугулым
Это большое село близ Тюмени. Через него проходит федеральная автотрасса Сибирский тракт, по которому в прошлом по этапу гнали заключённых (в частности, декабристов, в честь которых в Екатеринбурге названа большая улица Декабристов).
«Тетрадка бабы Шуры» из деревни Луговая
Ветру нет, а шевелится мой платок на голове.
Любови нет – а всё истаяло сердечушко во мне!
Любила аленький цветочек
по канавкам собирать.
Любила серенькие глазоньки –
пришлося пострадать.
С неба звездочка упала,
и другая упадет.
Тебе, милый, за изменушку
растяпа попадет!
Из окошечка в окошечко
верёвочка вилась.
Погоди, милый, жениться –
девушкой не нажилась.
Я надену платье бело –
буду лебединочка.
Всю кунпанью обойду –
пришел ли ягодиночка.
Голубое, девки, небо,
голубые облака.
Сёдни видела залётка,
да и то издалека.
Прилетела птичка к речке,
напилась и мечется:
расскажите, где больница,
от любови лечатся!
Моя милка – Окулинка
за рекой она живёт.
Как захочет повидаться –
в решете переплывёт.
У залётика залётка
чёрная-немытая.
Наверно, ехали цыгане –
из возочка выпала.
Меня мамушка учила
кавалеров притягать
не помадой, не духам
– «Прижимай пуще рукам»!
Серебряное колечко
на столе вертелося.
Насмотрелись мои глазки
на кого хотелося!*
* Речь о гадании колечком; девушка насмотрелась всего лишь на колечко, а не на самого парня; слышится грустная ирония.
Я косила, косу бросила –
коса напополам.
Дроля, стара ухажёрочка
ухаживат за вам.*
* Интересна символика сломанной любви. Скошенная трава – любовные отношения. В порыве ревности девушка ломает, рвет с любимым.
Раньше я была как роза,
меня дождик поливал,
а теперя эту розу
ягодиночка сорвал.
Кину глазки по народу,
кину не одинова:
не увижу ли в народе
серы глазки милова.
Ало платье полоскала,
полиняет или нет?
Меня милый на подругу
променяет или нет?
Я потопаю у тополя,
у липы постою,
я у старого залёточка
любови попрошу.
У нас реченька застыла,
на ней тоненький ледок.
Целовал меня парнишка –
губы сладки как медок.
Поцелуй меня, милёнок,
ваша поцеловочка!
Раньше, было, целовал,
теперя забастовочка?
Голубую ленту с бантом
ты почто развязывал?
Я любила тебя тайно –
ты почто рассказывал?
Я надену платье бело –
сыздали белеюся.
Больше я не на одинова,
подружка, не надеюся.*
* Белое платье символизирует девство. Очевидно, девушка отчаялась найти верного спутника жизни и открыто это демонстрирует.
Ягодиночка идет –
сигарочка осветила,
кабы знала, что идёт –
с полудороги встретила.
Парнишка в армию идет –
я не провожала,
только это времечко
без памяти лежала.
Ягодиночка на лавочке,
а я наискосых,
потихонечку мигаемся
и боле никаких.
Здравствуй, ягодиночка,
давненько не видалися.
эти две неделюшки
за годик показалися.
Залётка взглянет – сердце вянет,
и по всей мороз пойдет.
Это первая заметочка –
наверно завлекёт!
Тетрадь «бабы Шуры» (фамилия, к сожалению, осталась неизвестной) передана мне в селе Тугулым в 1991 году учительницей местной школы. Насколько помню, говорилось, что «баба Шура» некогда была уборщицей в этой школе, и сохранилась её тетрадь с частушками, записанными от руки. Тетрадь прибрала учительница и передала её мне как фольклористу.
Сказка про Филю
Жили Филя да Уля, муж с женой. Филя-то на гармошке играл. И вот в один прекрасный день Филя идет по улице, играет песенку веселую. А навстречу везут покойника. А он такие фортели выкидывает – расплясался да и только! Люди возмутились и похлестали его. Он бежит домой и кричит: – Уля, меня били!
– Да кто?
– Да вот, вижу, тащат кого-то, я и кричу им: таскать вам не перетаскать!
– Да ты бы снял шапку и помолился: упокой, Господи, душу усопшую.
В другой раз свадьба идет, а Филя бросил гармошку да и говорит:
– Упокой, Господи, душу усопшую!
Ох, его и побили! Бежит Филя домой: – Уля, меня били!
– Да кто? За что?
– Да свадьба шла, а я стал на коленки и молился: «упокой, Господи, душу усопшую».
– Да что ты, Филя, ты бы поплясал да повеселился.
Идет Филя и видит пожар. Он давай плясать. Ну и надрали его.
– Уж меня били, били…
– Кто тебя?
– Там пожар был, а я ну плясать!
– Что ты, Филя, ты бы взял ведерко да пошел заливать.
Филя идет по бережку, смотрит, там огонь горит – свинью палят,
он схватил ведерко да и залил. И опять то же: «уж меня били, били!»
– Да ты бы сказал: этим бы кусочком да во Христов день разговеться. Ладно, больше ты у меня один не пойдешь!
Так и ходят по свету вдвоем, и у них совет да любовь.
Эта сказка, как и большинство старинных частушек, записаны от Лидии Ивановны Краснопёровой в деревне Пантино, затем – после исчезновения этой дивной, живописной деревни – в селе Нижнеиргинское. Лидия Ивановна, сельский ветеринар, знала огромное количество припевок, немало сказок, пословиц, присказок, детских песенок. К сожалению, её занятость – работа, хозяйство, дети, затем и внуки – помешала нам с ней записать всё поэтическое богатство.
© НП «Русская культура», 2017
© О. Щербинина, текст, фотографии, 2017
