Предисловие
В 90-е годы ушедшего века я самочинно, как говорится, по вдохновению, занялась собиранием фольклора в селах и деревнях Урала, точнее – Свердловской области. Коли уж летом очутилась в дивных палестинах (как называют зелёные угодья на Урале), и наслушалась богатой, образной народной речи, сам бог велел записывать услышанное. Сначала от случая к случаю, а потом втянулась, тем более что после длинной и мрачной полосы запрета на профессию журналиста я стала штатным работником всероссийского исторического журнала «Родина» – собкором по Уралу и Сибири – и смогла публиковать там очерки о народных обычаях и народном красноречии. В течение нескольких лет собралась у меня большая подборка припевок, частушек, пословиц, которую преступно держать под спудом. Многое публиковалось в журнале «Родина» и другой периодике, но лирические припевки, плясовые и озорные частушки, лежащие дома в папках, в предлагаемом сборнике увидят свет впервые. Сюда вошли также песни и некоторые другие фольклорные находки из районных городов и некогда крупных сёл Свердловской области – Нижнеиргинское, Висим, Шайдурово, Таволги и других.
Несколько замечаний о принципе расположения припевок. Вначале я хотела расположить их по темам: разлука, печаль, одиночество, сиротство, измена и т. п. – и наоборот: радость, веселье, шутка. Но от такого распределения текстов я отказалась, решив дать большую часть их по мере того, как они записывались от конкретных исполнительниц (в основном женщин, мужчины, увы, оказались редки). Ведь процесс припоминания и исполнения песен, припевок – дело тонкое, касающееся сложных, не всегда с первого взгляда ясных ассоциаций. Многое припоминается просто по звуку. Если припевки перетасовать по темам – теряется атмосфера, тот богатый сплав мыслей и чувств, вызвавших именно эту припевку в данном контексте. Да к тому же ведь и в самой жизни всё перемешано: радость и печаль, насмешка и жалоба… В том, что круг ассоциаций уральской припевки сложен и богат, легко убедиться на любом примере.
Я надену бело платье
Полоса на полосу.
Что хотите говорите –
Я ведь всё перенесу!
Вот вам – полосатая жизнь с белыми и чёрными полосами. Безвестный автор частушки – наверняка уже зрелая женщина – знает цену не только светлым, но и чёрным полосам жизни, она закалилась. Злословьте, ей не страшно!
Земляничка белым цветом
Наклонилась над рекой.
Отольются тому слёзки,
Кто смеялся надо мной.
Склоненный нежно и застенчиво цветок сладкой землянички – словно чистая девушка, попавшая в беду, но верящая в справедливость. Верится: отольются слёзки, хотя сама и не будешь мстить, разве что в припевке.
У каждой исполнительницы – песельницы, как их называют, – своя избранная образная система и манера исполнения, свой темперамент, который сказывается на подборе репертуара.
Все собранные частушки записаны мною единолично, кроме нескольких, которые я вставила из досье фольклорной экспедиции Свердловского Дворца пионеров; они в примечаниях оговорены особо. Некоторые припевки снабжены примечаниями: изменились реалии, и иные детали могут показаться непонятными современному читателю. Публикация составлена из двух частей: главную составляет собственно фольклорный материал, к которому я присовокупила и свои частушки, какие написала в порыве, разлакомившись собранным богатством и пустившись в подражание. Вторую часть составляют мои очерки – о народном творчестве, о символах русского фольклора, в основном публиковавшиеся ранее. Вставлены и зарисовки сёл, откуда я черпала материал, и рассказано кратко об исполнительницах песен, частушек, а порой и сказок.
Фольклорные тексты предваряет нижеследующая зарисовка – ради удобства восприятия ставшего уже сегодня непривычным материала публикации.
Ольга Щербинина в селе Нижнеиргинское
Поговорка Санова лежит у сердца самова…
Народные песни, припевки, частушки, былички я записывала от живых исполнителей – никогда из книг или дисков – в 90-е годы ушедшего века по уральским городкам, сёлам и деревням. Отбирала редкое, незнакомое, лучшее. В каждой припевке своя изюминка, современный человек не сразу её и раскусит.
Все пришли, на лавки сели
При галошах, при часах –
Моё топало притопало
В рабочих сапогах!
Яркая картинка посиделок, быта и одежды парней начала века в богатом уральском селе, где вплоть до революции мыли золото. Частушка эта с сочным юмором отбивает задорный плясовой ритм, а дерзкий неологизм топало делает её настоящим самородком. Народ подмечает и живо отзывается на одежду, жест, манеру говорить, походку – и всё талантливо обыгрывает.
Я любила болечку,
Любила поговорочку.
Поговорка Санова
Лежит у сердца самова!
В том же селе Шайдурово записала:
Хриповат мой голосочек,
Хриповато я пою,
Не за это меня любят –
За походочку мою!
Сочинители припевок поднимаются подчас до подлинных поэтических вершин. Чего стоит вот такая припевка, одна из многих моих любимых:
Шторы редки, шторы редки,
Из-за штор видать цветы.
Ягодиночка, страдаю
Из-за вашей красоты!
Тут мне приходят на память прославленные японские хокку; в варианте высокой поэзии вышеприведенное могло бы прозвучать так:
Сквозь тонкий тюль занавесок
цветы на окне.
Смотрю и мечтаю о свадебном уборе любимой…
Правда, японская свадьба иная, зато принцип переживания и изложения – краткого и ёмкого, без «разжевывания», с богатым подтекстом – тот же самый. Бродит влюблённый мимо окна красавицы, и кружева или тюль на окне с цветами на подоконнике грезятся ему подвенечным убором его «ягодиночки». Мается парень под окошком, может, уже проторил там тропиночку («Я по этой тропочке обтрепал подмёточки» – из другой частушки, но только уже весёлой, ироничной)… Припевка про «шторы редки» – старинная, еще XIX века, ведь я записывала то, что помнили 90-летние бабушки, а они слыхали припевки от своих ещё бабушек. … Не забыть Тамару Ивановну Канонерову, что из села Висим близ Нижнего Тагила. Её спокойствие и доброта давали окружающим уроки кротости и смирения и старинной семейной этики: «Свекровь у меня Богу молилась – а людей ела. Вот она ест-ест меня, я в овин убегу, досыта наревуся, а домой приду: мамонька да мамонька!». Тамара Ивановна, пусть земля ей будет пухом, напела немало лирических припевок, всё больше о любви, иногда и собственного сочинения. «Полюбила я милёночка характерного, а на личико баского, аккуратненького». Харàктерного! Забытое слово, а какое ёмкое, пригодное для оценки своенравного парня.
Не забыть и Марию Георгиевну Козилову из села Шайдурово – бойкую, несмотря на преклонный возраст, озорную певунью.
Много дали мне мои самочинные летние экспедиции и в городок Богданович и прилегающие сёла. Со Светланой Григорьевной, учительницей, встретилась я всего-то на часок-другой, а записала одним махом 80 частушек! Она сгребала сено возле учительского дома, работала и пела, а я спешила записывать в тетрадку. Ее частушки более современные, где-то середины ХХ века. И одна другой лучше!
Я любила – ты отбила,
Так люби облюбочки!
Я целовала – ты целуй
Целованные губочки!
Облюбочки по типу «обноски» – слово-шедевр! Да наповал она убила свою грубияночку – соперницу – этой частушкой! Или вот:
У нас улочки прямые –
Заулки косоватые;
Нельзя по улице пройти –
Соседки зубоватые!
Расточительно выкинуто из нашей речи слово зубоватые – по типу языкатые, языкастые; но зубоватые – более ехидные, насмешливые, с оттенком злословия. Бытуют выражения «зубатит» – грубит и «зубы моет» в значении насмехается. Шутливыми частушками богаты наши края; особенно славились ими Нижние Таволги близ Невьянска… Наслушалась я по деревням припевок и как-то в праздники вдруг, разом, напекла сама гору частушек:
Шура, Шура глазки щурит и в гармонь наяриват,
Восемь девушек целует – девяту уговариват.
Много шутливых выпекла, выпела – а всё же не дотянула до народных, проверенных временем. До такой вот начала ХХ века:
Шей, машина, шей, машина,
Паровая, нитки ски!
Кабы милый не гармонщик,
Я пропала бы с тоски.
Вот изощрённая звукопись и ритм, где прямо слышится ход машины с её свистяще-стучащим колесом! Сюжет-новелла об однообразном и нудном труде. Одно спасает: взрыв веселья, гулянье, гармонь!
Припевка, частушка – стихотворная миниатюра – особенный песенный жанр, до сих пор недооценённый. Милое простодушие, мягкая грусть или жгучая тоска лирической припевки, удаль плясовой частушки, яркий юмор сатирической – сочетаются с острой наблюдательностью и гениальным чутьем к родному слову.
И вот что замечательно: меняются литературные стили, вчерашние стихи и рассказы подчас сегодня видятся уже архаикой и всё заполонил нового толка модерн – а частушке хоть бы что! Больше скажу: пресловутый рэп пошёл, считаю, именно от частушки, которая всегда неожиданна и кратка, убеждает иносказанием.
Припевка, частушка, присказка, присловье, поговорка – нет, не устаревают. Одно слово – классика!
Село Нижнеиргинское
Основатели села – старообрядцы с реки Керженец Нижегородской губернии, бежавшие в XVII веке от преследований правительства. Место они выбрали в расселине между гор на живописных берегах реки Иргины, которую перегородили плотиной и образовали большой пруд. В 1730 году братья Осокины открыли здесь Иргинский медеплавильный, затем и чугуноплавильный и железоделательный завод, работавший вплоть до 80-х годов XIX века. До революции в селе успешно существовали кожевенные мастерские и другие кустарные промыслы. Кооперативная артель «Кустарь», созданная в советские годы, превратилась в филиал фабрики «Уралобувь». Славилось в районе и пимокатное дело, развитое в селе. В советские годы в Нижнеиргинском располагалась центральная усадьба совхоза «Нижнеиргинский» с отделениями в ближних деревнях, ныне исчезнувших. В селе работало лесоперерабатывающее предприятие; ныне там остались лишь лесозаготовки.
Вид на село Нижнеиргинское
Старинные припевки
Что ты, белая берёза, ветра нет, а ты шумишь?
Что, сердечко ретивое, горя нет, а ты болишь?
В поле белая берёза от дождя качается.
Скажи, миленький, тихонько, ты об чем печалишься?
В поле чёрная черёмушка, чернеешь или нет?
Скажи, миленький дружочек, ты жалеешь или нет?
Чёрный ворон, чёрный ворон, чёрный воронёночек,
чернобровый, черноглазый у меня милёночек.
На горушке стоит ёлка, в ёлке червоточинка.
Без тебя, мой дорогой, хожу как чёрна ноченька.
Уточки-гагарочки все плывут по парочке,
а я, бедна сирота, брожу по полюшку одна.
Огонёчек горит – как ему не жарко!
Меня миленький бросат – как ему не жалко!
Дайте острую пилу, пойду рябинушку спилю,*
не шумела бы она, не болело сердце у меня.
Я кошу – валится нá косу зелёная трава,
я люблю, а ты не любишь, ягодиночка моя.*
Ты гармонь-гармошенька, развей тоску малёшенько,
развей горюшко-тоску, по дорожке, по песку!*
* Горькая рябина, чёрная ягода, чёрный ворон – символы горькой доли. Скошенная трава – символ порушенной любви. Песок – символ преходящести, непрочности. (Ср. «строить на песке»).
Карие глазёночки стояли у сосёночки,
стояли улыбалися, кого-то дожидалися.
Скоро, скоро снег растает, вся земля согреется,
скажи верное словечко: можно ли надеяться?
Мы с милёночком стояли – снег растаял до земли;
где навеки распрощались – ручеёчки потекли.
Сколько в доме украшенья, когда солнышко взойдёт,
сколько в доме утешенья, когда миленький придёт!
Девушки-беляночки, где вы набелилися?
– Мы вчера коров доили, молоком умылися.
Говорили-баяли, мою милку хаяли,
вот вам милка на показ: поглядите, бащще вас!
Не ругай меня за дролю, скоро дроля будет зять:
через два года на третий обещался замуж взять.
Ох, да у воротнего столба да нету счастья никогда:
когда ветер, когда дождь, когда милку долго ждешь.
Неужели конь вороный от куста отвяжется?
Неужели милый мой от меня откажется?
Это что это за рынок – нет базару конного,
это что это за боля – нет пальта суконного!
Мой-от милый – пимокат, хорошо пимы катат,
хорошо прокатыват, да мало зарабатыват.
Ох, люби б я его, любила бы крайности,
кабы он не рассказал товарищу все тайности.
Дай, подруга, карандаш, напишу так передашь,
если спит, так не тревожь, на белу грудь ему положь.
Меня милый разлюбил, что же я поделаю?
Пойду к речке, к проруби, вокруг её побегаю.
Побежишь, дроля, топиться, ты зайди ко мне проститься:
я до речки провожу, глубоко место укажу.
Ты зачем же завлекала, если я тебе не мил?
Ты бы с осени сказала, я бы зиму не ходил.
Миленький, не стукайся, хорошенький, не брякайся,
под соседнее окно тихонько поцарапайся.
Шила милому кисет, пока мамы дома нет;
маменька за скобочку – я кисет в коробочку.*
* Вышитый собственноручно кисет – мешочек для денег, а чаще для табаку – таков был традиционный подарок деревенской девушки своему возлюбленному.
Шила милому кисет – вышли рукавицы;
пришёл милый, похвалил: какая мастерица!
Хорошо иметь бы туфельки на лёгоньком ходу,
чтобы мама не слыхала, когда я домой приду.
Некоторые припевки могут совпадать с опубликованными в 1963 году в сборнике «Урал в его живом слове».
Много звёздочек на небе, да одна-то краше всех,*
много девушек на свете, но одна милее всех.
Неужели лесу мало, что берёзоньку рублю?*
Неужели девок мало, что замужнюю люблю?
* Звёздочка, берёзка – символы чистой, прекрасной девушки в русском фольклоре.
Через быструю-то реченьку ходил – буду ходить!
Чернобровую девчоночку любил – буду любить!
У моей-то грубиянки двадцать два сударика:
два женатых, два седых, восемнадцать холостых!*
* Грубиянка, супостатка – соперница.
Частушки о солдатчине
Мне сказали, гуси пали – гуси по мосту идут.
Мне сказали Ваню женят – его в армию берут.
Ох ну, калину гну, калина нагибается,
ох, последний миленький в солдаты собирается!
Милый мой, хороший мой, я водички выпью.
Пока служишь ты в солдатах, я в годочки выйду…*
* Напоминание о воде как символе текучести времени…
Посмотрела бы теперь, что мой хороший делает:
шинелку серую надел, по казарме бегает.
Ох, далёко мил стоит – в городе Казани,
не с кем весточку послать дорогому Ване.
Далеко за облаками белые снежиночки,
далеко за городами служат ягодиночки.
Износила кофточку – починю заплаточкой;
я во нонешнем во годе осталась солдаточкой.*
* Заплата – залатанная прореха в судьбе…
До свиданья, девушки, может быть, навеки!
После нас полюбят вас каки-нибудь калеки.*
* Горькая припевка, юмор со слезой – с войны вернутся искалеченные парни.
Сдали мальчиков в солдаты по большой неволюшке,
стало некому работать во широком полюшке.*
* Частушка, как и некоторые иные, явно еще XIX века.
Сяду, сяду я – поеду по морю ледовитому,*
приплыву, на грудь паду милёночку убитому.
* Ледовитое здесь – в значении ледяное, символ безнадежности, горестной судьбы.
Частушки о старателях
Снежки белы и пушисты выпадали глубоко,
наше дело небогато, едем робить далеко.
Эх, старатели, старатели, старатели баски,
кабы эти все старатели ребята холосты!
Девки робили в забое – самородочку нашли,
шали байковы купили, по вечёрочкам пошли.
Ох, старатель дорогой, рассчитай – пойду домой,
об милёнке стосковалась пуще маменьки родной!*
* Старатели – работники артелей, либо индивидуальные, по добыче полезных ископаемых; на Урале – в основном по добыче золота и платины. В большинстве крупных сёл работали вплоть до революции старательские артели. Работники подчас нанимались из деревень в артели в крупные сёла.
Мой милёночек, нашел ты себе не ровню:
ты работаешь в конторе, а я, девчонка, роблю.
Вид окраины села Нижнеиргинское
Припевки о любви и женской доле, весёлые – и грустные
Светит, светит, светится половина месяца;
нам, бедняжечкам, не спится – чернобровы грезятся.*
* Половина месяца здесь не случайна – намёк на поиски второй половины…
Скоро ли прокатится неделя шестидённая,
скоро ли увижу я своёго завлекённого?
Я свою-то шаль пухову всё в платочке берегла.
На своёва на матаню наглядеться не могла… *
* Мне встречалось высказывание: «Завернул бы тебя да так бы всё с собой и носил»…
Голубое для любови, жёлто – для изменушки.
Это всё перебывало у меня, у девушки.
Голубые шарики катилися – не билися.
Не унывай, подруженька, не унывать родилися!
Белую берёзоньку придется огораживать,
побассей себя люблю – придётся поухаживать.
Я светочки рвала в поле полевые;
ох, и жалко мне вас, глазки голубые!
У меня на сарафане всё боры да борики.
Меня в этом сарафане любят зимогорики.*
* Оборки, оборочки в припевках – признак молодой радости, щегольства, праздника. Зимогоры – крестьяне, уходившие на сезонные работы зимой, часто в шахту, в гору.
Чернобровая милашечка, надейся на меня,
я на кониках на маленьких приеду по тебя.*
* На игрушечных кониках? – Шутка?
Ах, мать ты моя беспечаленная,
за какого отдаешь за отчаянного!
Ох любовь ты, любовь, любовь силой вяжется,
некрасивого люблю – какой красивый кажется!
Завлекаши да не наши, завлекают, да не нас.
Где-то наши завлекаши? Далеко живут от нас!
Я женатого люблю, в женатого влюблённая,
за женатого милёнка пуля посулённая.
Чёрной-то черёмухи досыта я наелася,
у милёнка на груди досыта наревелася.
Милый нажил, милый нажил, милый нажил новую;
ему долго не забыть меня, вертоголовую!
Ягодиночка позвал на лодочке кататься,
не поеду, не пойду – не будет задаваться!
Прихожу я на вечорку – мой-от милый занятой.
Принахмурился малёхочко – отправился домой.
У меня милёнок есть, только в городе, не здесь,
он в рубашке голубой крутит голову другой.
Ягодина, чуешь-чуешь, ягодина, чуешь ли?
Тебе нынче изменяю, ягодина, знаешь ли?
Ягодина, ягодина, ягодина – олово,
за тебя, мой ягодина, меня ругают здорово.
Задушевная подруга|, моё слово – олово,
а как олово растаяло – забыла я его!
Ягодина шляпу носит чёрную суконную,
ягодина меня любит как жену законную.
Ягодиночка на льдиночке покачивается,
ягодина от меня отворачивается.
Ягодининой-то матери не надо меня в дом.
Это надо разобраться: может, сами не пойдем!
Жарко, жарко страдовать, жарко сенокосить.
Жалко, миленький, тебя, но придется бросить.*
* Очевидно, уживаться с этим парнем – всё равно что страдовать.
Огорожено, да низко: перескакиват коза;*
а мне старого залёточку не надо на глаза!
* Ограда, как и крыша – символ защиты, замужества.
Вот она, которая копала в поле ямочки,*
вот она, которая попала в грубияночки!
* Имеется в виду вредоносная магия.
Вот она, которая в чулане заблудилася,*
холостого не нашла – в женатого влюбилася!
* Чулан считался нечистым, тёмным местом; ср. заблудиться в тёмном лесу. (Помним: «… я заблудился в сумрачном лесу»…).
Девушки, зима – не лето, не посеешь в поле рожь.
Девушки, не наша воля – не полюбишь кого хошь.
Не пойду я, мама, взамуж в маленьку избёночку,
лучше зыбочку повешу, принесу девчоночку.
Передайте-ка ему, моёму треповатому –
за измену сорок лет ходить бы неженатому!
От порога до стола галечки катала я,
не за милого дружка взамуж угадала я.*
* Имеется в виду гадание на гальках, характерное, очевидно, для старателей.
Про меня наговорили речи говорёные,*
это всё наговорили бабы проклянёные.
* Проклятые родителями становились злыми колдовками, наговорами на болезни и беды и злыми сплетнями губящими людей.
Дорогому моему, ему натараторили,
его ретивое сердечко навеки расстроили!
Вы, галоши тупоносы, вы не запинайтеся!
Вы хороши – мы плохи, вы не задавайтеся!*
* Тупоносые галоши – зримый образ презрения к тупым и глупым задавакам!
Чёрну юбочку ношу – милый думат, что тужу;
вы скажите трепачу – даже думать не хочу!
Мы с милёночком расстались у поленницы, у дров.
Раскатилася поленница – закончилась любовь.*
* Поленница – образ ряда, порядка.
Мы с милёночком расстались в узком переулочке,
он был в розовой рубашке, я в бордовой юбочке.*
* Бордовое, вишнёвое – цвет зрелой страсти, розовое – готовности к любви. Узкий переулочек символизирует близость и в то же время «узкое место»: трудно разойтись!
Чёрну юбочку ношу – милый думат, что тужу;
вы скажите трепачу – даже думать не хочу!
У кого какая баня – у меня из кирпичей,
у кого какой милёнок – у меня из трепачей.
Милый в горку – я вдогонку, он не дожидается,
у него другая есть, он мною не нуждается.
Мне милёнок изменил в полчаса девятого,
ровно в девять подошел – я уже занятая.
Меня милый изменил – я не поперечила,
я другого нажила через четыре вечера.
Ко мне милый подошёл: – милка, я себе нашёл!
– Ты нашёл, и я нашла, борьба за качество пошла!
Меня милый изменяет, ну а мне-то наплевать:
я такого лягушонка решетом могу поймать!*
* Помним сказочную царевну-лягушку. Магия этого существа ныне давно позабыта, но осталась в присловьях, присказках, шутках.
Дайте яду, дайте яду, дайте ядинку напьюсь,
дайте тоненьку верёвочку – скорее задавлюсь!
Ой, на мне-то, бедной, славушки – что листьев во лесу.
Вы побайте, добры люди, я ведь всё перенесу.
Шаль бордова, шаль бордова, шаль бордова косяком.
А моя-то грубияночка худая языком.
Из колодца вода льется, ох и мутная она!*
Надо мной девка смеётся, хоть бы путная была!
* Мутная вода – актуальный на все времена символ. Противопоставляется чистой колодезной и родниковой воде.
Парень черный, парень черный, парень черный, как цыган;
любит он меня, и я его, какое дело вам?!
Наша реченька глубока, на ней тоненький ледок.
Целовал меня милёнок, губы сладки, как медок.
Я одна, да я одна речку смерила до дна.
Никто болечку не любит, я осмелилась одна.
Тополя, тополя, вершинки пали на поля.
Мне такого друга надо – развитòго, как и я.
Чем, скажите, вы меня, чем обраковали?
Вы не лучше ведь меня за милёнка взяли!
Где-то, где -то тучки ходят, где-то, где-то гром гремит,
где-то, где-то ягодиночка другую веселит.
Говорила голосу: – Раздайся, голос, по лесу,
чтобы милого, красивого ударило в тоску!
Милый пишет и подписыват: «Матанечка моя,
с кем гуляешь, так отказывай – приеду скоро я!»
Милый пишет мне письмо: «Милка, носишь ли кольцо?»
Я в ответ ему пишу: «Распаялось, не ношу!»
Ох, колечко пало в речку, перстенёк пошел ко дну.
Скажи, миленький дружочек, любишь двух или одну?
Гори, бор, гори, сырой, гори в бору сосёнка;
отнимают у меня последнего милёнка!
Насадила грядку луку, думала, не горький,
полюбила милого, думала, не бойкий.
Дайте мне стакан воды – повяла моя роза;
измотался милый мой как белая берёза.
Белая берёзонька, белая без листу.
Узнаю милёночка по голосу, по свисту.
Не судите вы меня, что я боевая!
Не сержусь на это я: родовá такая.*
* Родова – род, порода
До свиданья, реченька, берега крутые.
До свиданья, милый мой, глазки голубые.
До свиданья, Иргина, речка с малой рыбочкой,
До свиданья, милый мой, с ласковой улыбочкой.*
* Иргина – река с живописными гористыми берегами в селе Нижнеиргинское; бассейн реки Камы.
У меня на голове аленькой платочек;
я никем не занята, не сорванный цветочек.
Любила аленький цветочек по канавкам собирать,
любила серенькие глазоньки – пришлося пострадать.
Я своёго милова наряжу как барина:
голубого сатинцу купляю у татарина.
Что ты, мама, рано встала, алый светик сорвала,
не дала покрасоваться – рано замуж отдала!*
* Аленький цветик – символ цветущего девства. Отсюда сказка «Аленький цветочек».
Кабы шали не мешали, кабы кисти не вились,
мы бы с милым полежали, мы бы с милым обнялись.*
* Шаль с кистями – нарядная (в старину – обрядовая) одежда, не дозволяющая интимные позы, развязное поведение, помимо того что попросту мешает обниматься.
Я любила – ты отбила, так люби облюбочки!
Я целовала – ты целуй целованные губочки!
Не дрова, а щепочки, не дерева – обрубочки,
задушевная подруженька, люби мои облюбочки!
Ох, зачем я полюбила, только стану тосковать;
милый соколом полèтит – я кукушкой куковать.
Хриповат мой голосочек, хриповато я пою,
не за это меня любят – за ухваточку мою.
Не найти такой берёзы, чтобы дождь не намочил.
Нe найти такой любови, чтоб никто не разлучил.
Рано солнышко заходит, во леса скрывается;
рано, милый, покидаешь, после будешь каяться.
Я тогда тебя забуду, я тогда, тогда, тогда,
когда вырастет на камушке зеленая трава.
По деревне течёт речка, течёт не кончается,
я люблю его всё крепче, а он не влюбляется.
Это что же за растопочка осиновы дрова?
Это что и за милёночек – всегда хожу одна!*
* Осиновые дрова самые низкосортные, горят плохо, чадят.
У милòго крыша нова, не забелена труба;
все подружки вышли взамуж – не дошла моя судьба.*
* Недоконченная крыша – символ неустроенного замужества, «крыши» для женщины.
Не на месте кустик вырос на крутом на берегу;
знаю, я тебе не пара, да расстаться не могу.*
* Крутой берег, крутизна – символ недоступности чего-либо выдающегося. (Отсюда современный жаргон – «он крутой».) А тут ещё и берег – возможность сорваться с крутизны и утонуть. И какое ласковое внимание к кустику, к деревцу, к травке…
Крашеные саночки, мочалены завёрочки;
я за то его люблю – прищуриват глазёночки.
Мне не надо пуд гороху – только две горошинки.
Мне не надо много милых – мне один хорошенький.
Вы не все, светочки, вяньте, хоть один да поалей!
Вы не все меня ругайте, хоть один да пожалей!
Через пень-колодину щипала я смородину.
Не пойду далёко замуж – не бывать на родину.
Дождик, лей, дождик, лей, на меня и на людей,
а на моёго милова ни капли ни единыя!
Чего подружка баяла – любима дружка хаяла,
хаяла-вертелася, самой любить хотелося!
Ой, подружка, дроби бей, дроби выколачивай,
на моёва на милова глаз не выворачивай!
Ох милка моя, милка-семечко,*
полюбила ты меня не во времечко!
* Милка-семечко! Видно, налитая, созревшая, крепенькая.
Нам не надо чики-брики на высоких каблуках,
лишь бы личики побаще, ничего что в лапотках!
Ягодина, ягодина, ты опять запировал,
ты давно ли, ягодина, с ног галоши потерял!
Мой милёнок окосел – не на те колени сел,
а я недолго думала – взяла да в рожу плюнула!
Кто бы, кто бы покосил – я б тому пожала;
кто бы милова побил – я бы подержала!
Миленький симпатистый добился до горбатистой,
он идет симпатится, она за им горбатится!
Не смеяться вами-то, вами-то над нами-то,
надо только разобраться хороши ли сами-то!
Милый бросил на неделю, а я думала навек,
всю неделю проревела, бестолковый человек!
Голубо на голубо, зелёно на зелёное;
меня миленькой бросат – моё дело смирёное.*
* Символика цвета: радость льнет к радости – голубое; тоска к тоске – зеленое, иногда синее.
Балалаечка на ленточке – двухрядка на ремне,
с балалаечкой к подруженьке – с двухрядочкой ко мне.*
*Гармонь-двухрядка на ремне – символ супружества, неволи; с легкой балалаечкой на ленточке пристало идти к возлюбленной…
Балалайка, балалайка, балалайка синяя,
у меня милова нет – тоска невыносимая!
Я любила болечку, любила поговорочку.
Поговорка Санова лежит у сердца самова!
Это чьи таки ботиночки? Вам больше не плясать!
Выйду замуж – буду плакать, вам на полочке лежать.
Не на каждой ветке птичка, и не каждая поёт.
Не у каждой девки милый – всё про милого поёт.
Ты зачем меня завлёк, сердце запер на замок!
Сердце запер – ключ ко дну. Наверно, любишь не одну!
Где мои младые годы, где мои семнадцать лет?
По вечоркам шлялися, видно, там осталися.
Где мои семнадцать лет? Где моя тужурочка?
Где мои три кавалера: Коля, Миша, Юрочка?..
Я не раз переходила через ручеиночку:
хотела жизнь свою полòжить – жалко ягодиночку.
Мишенька, Мишуточка, любить тебя не шуточка.
Лёгкое названьице – тяжёло расставаньице!
Мне бы волю, мне бы волю – я бы вольная была.
Мне бы Колю, мне бы Колю – я бы Колина была.
Коля, Коля, ваши кони истоптали в поле рожь.*
Колю хают и ругают – для меня Коля хорош!
* Истоптанная рожь, скошенная или измятая трава, сорванная роза и тому подобное – символы порушенного девства, оскорблённой любви.
Коля, Коля дровца колет, Коля в клеточку кладет.*
Коля в розовой рубашке хоть кого так завлекёт!
* Розовый цвет – символ свежести, радости, готовности к любви.
Я любила Колю – сласти ела вволю,
а теперя Гришу – конфетика не вижу.
(Вариант: «Я любила Костю – конфеты ела горстью»).
Коля, Коля дровца колет по ту сторону реки.
Отдала Коле колечко я со правой со руки.
Коля, Коля, выйдем в поле, поглядим, какая рожь.
Для кого Коля не очень – для меня Коля хорош.
Я любила Коленьку за рубашку новеньку,
рубашка износилася – дружба нарушилася.
Дали волю любить Колю, а теперь хотят унять.
Отпустили камень в море, а теперь хотят поднять!
Я не буду боле-то плакать-то об Коле-то,
у него другая есть – ему не надо боле-то.
Я любила Кольку – волоса под польку,
а теперя Сашку – кудри на фуражку.
Дайте этого, вот этого, того и вон того!
Дайте Толину походочку и Толю самого!
Лёша, Лёша, Лёшенька, личико хорошенько,
лёгкая походочка, полюби молодочку!
Ваня, Ваня, Ванюша, в тебе неверная душа,
нажил милочку другую – стала я нехороша.
Шурка, Шурка, шуристый, какой ты подмазуристый!
Без лучинки без огня зажег сердечко у меня!
Яшу, Яшу подпояшу тоненькой резиночкой,
раз семнадцать поцелую, назову картиночкой.
Полюбила я парнишку, он такой молоденькой,
Полюбила я за то, что зовут Володенькой.
Милый Саша, я не ваша – я теперь Володина,
у Володи брови чёрны, глазки как смородина.
Кто на ком, да кто на ком, а я лежу на крыше.
Передайте мой поклон дорогому Мише.
Лягу спать я на кровать, спи, моя подушечка.
Не стерпеть – пойду искать, где и с кем мой душечка.
Ягодинка-клюковка далёко укатилася.
Без тебя, мой дорогой, со всяким находилася.
(Вариант – ни с кем не находилася).
Трактор пашет, пашет, пашет чёрную земелюшку.
Я сказала трактористу: запаши изменушку!*
* Пример великолепной поэтической двусмысленности: запахать измену значит закопать её, похоронить, но… через «пахоту» – возможно, через новые сексуальные отношения, теперь уже с трактористом… Перед нами воистину классическая частушка!
Ты зачем меня завлёк, сердце запер на замок!
Сердце запер – ключ ко дну. Наверно, любишь не одну!
Отцвела черёмуха, отбелела веточка,
отходил ко мне парнишка – серенькая кепочка!
Выше лесу тёмного летела шелковиночка.
За хорошую любовь спасибо, ягодиночка!*
* Вот как можно сказать о возвышенной любви! Тёмный лес – зло.
Я иду, иду, иду по большому мосту.
Я пышминского люблю маленького росту.
У кого какая кофта – у меня малинова.*
У кого какая дума – у меня про милова.
* Малиновый цвет, как и бордовый и вишнёвый – символ страсти.
Сера уточка летела и кричала чи-чи-чи!
Четкаринские ребята все такие трепачи!*
* Четкарино – село Пышминского района. Серая уточка – символ обездоленной девушки. Замечательны чечёточный ритм и чёткая звукопись плясовой частушки.
Четкаринцы к нам не ходят, говорят, что мосту нет.
Вместо мосту – льдиночки, ходите, ягодиночки!
Я надену кофту рябу, рябую-прерябую,
кто с моим милёнком сядет – рожу покарябаю!
По Пышме по реке проплыла гитара,
а пышминские ребята по копейке пара!
Изменил так изменил – буду изменёная,
всё равно я не повяну – не трава зелёная!
У залётика во спальне цветики огнём цветут.
Неужели нас родители с залётом разведут?!*
* Огненные цветы, огонь – вполне прозрачный символ ярких чувств.
Перевала синяя сгремела не одинова.
Хают меня милому, расстраивают милова!*
* Перевала – гора.
Катится горошинка по голубому блюду.
Хватится хорошенькой когда занята буду!
Девчоночки малы – по горошине,
ничего, что малы – зато хорошеньки!
Я любила больше года, говорила: мой и мой!
А теперь даю свободу: куда хошь, а я домой!
Мама печку затопила – дым за речку повалил.
В крайнем домике я буду – сам парнишка говорил.*
* Речь о гадании по направлению дыма (ранее – по горошинкам).
Кабы знала, кабы знала, где мне замужем бывать,
помогала бы свекровушке капустку поливать
Пойте, пойте, петушки, пойте, пойте, курочки.
Скоро, скоро я уеду со знакомой улочки!*
* Девушка даёт понять, что выходит замуж. Петушки и курочки – возможно и как ласково-ироничное обращение к соседским парням и девушкам.
Растрепалася коса, спала лента бурая;
я и раньше, ухажёрочек, совсем об вас не думала.*
* Растрепанная коса, выпавшая лента – расстроенный порядок жизни.
Некрасивая сосна – красивый подсосёночек.
Некрасива я сама – красивенький милёночек.
Не красива, не красива, не красива – средняя,
до красивых не дошла, но и не последняя!
Некрасивая я – мне не надо краски,
лишь бы были у меня весёленькие глазки!
Трактова больша дорога – мне по ней не хаживать.
Милый, духу не хватает за тобой ухаживать.
Голубое одеяльце, ох, не греет белу грудь.
Скучно-грустно без милова… попривыкну как-нибудь.
Ой, сердце моё, сердце луковое,
сердце билось, билось, билось – запостукивало.*
* Ср. горе луковое; сердце луковое – горюющее сердце.
Ох, сердце моё, сердце, ты не камень,
кружит голову мою симпатичный парень.
Ой, сердце моё, чего оно хотело?
Дать бы волюшку ему – куда бы улетело?..
Забывать-то милый станет – брось во полюшке платок,
пусть любовь нашу раздует полуночный ветерок.*
* Платок, искусно вышитый, девушки дарили возлюбленным, как и кисеты – мешочки для денег или табаку. Здесь намёк на то, что девушка встречалась с парнем полночью в поле, где и подарила ему платочек.
Чёрну юбочка надела – мама догадалася:
ты, наверно, мила дочь, с кем-нибудь рассталася.
Чёрны юбочки коротки белым не подставишь,
если миленький не любит – силой не заставишь.
Стары будем – всё забудем, за ворота не пойдём.
Косоклиннички наденем, в руки лестовки возьмём.*
* Речь о старообрядческих сарафанах и молитвенных принадлежностях – лестовках. Нижнеиргинское – старинное старообрядческое село.
Я любила Шурочку только через улочку.
Дома знали – не ругали, надо бить бы дурочку!*
* Имеется в виду любовь по закоулкам.
Тянет, тянет пара коней, ну и кони хороши!
Милый любит не от сердца, ну и я не от души.*
* Упряжь – традиционный символ супружества; в данном случае пара коней – пара возлюбленных, прекрасных, но, увы, мало, неискренне любящих.
Неужели это я с пути-дорожки сбилася?
Неужели это я кого люблю лишилася?!
Не от чая почернела моя чашка чайная,
меня дома замечают – я хожу печальная.
Не от чая почернела моя чашка чайная,*
меня дома замечают – я хожу печальная.
* Чашка, сосуд – символ девушки, женщины в мировом фольклоре.
Что залёточка наделал – в лесу уточку убил;
иссушил моё сердечко, сам другую полюбил.
Подарил милый колечко – с руки перстень золотой.
Он как голубь за голубушкой ухаживал за мной.
Заверяю, что спалю золото колечушко!
Заверяю, что вскипит у милого сердечушко!
Чернобровых нынче мало, чернобрового люблю.
У подруги чернобровый – постараюсь, отобью!
Мне не надо пуд муки, мне не надо сита*,
меня милый поцелует – всю неделю сыта!
* Ситного хлеба
Три берёзки – не лесок. Мой милёнок не высок,
но зато подбористый, очень разговористый!
Мне не жалко полушалка – жалко, носится кайма.
Мне не жалко тебя, милый, жалко – время провела.
Ёлку рубят, ёлку рубят, ёлку суковатую.
Если больше не люблю – чем я виноватая?*
* Суковатая ель – негодная, второсортная, не идущая в дело; намёк на то, что парень не достоин любви.
Матаня, матаня, матаня моя,
замотала матаня навеки меня!
Шмара лебедь, шмара лебедь, шмара лебедь белая,
мне жениться не велела, а сама что сделала?!
Церковь-матушка белёна, ворота железные,
под венец меня становят без тебя, любезная.
Я уеду – не приеду, улечу – не прилечу.
Всем ребятам по привету – тебе нету, трепачу!
Трепача я полюбила, трепачу поверила,
я хорошему парнишке зря измену сделала!
Ты трепач, а я не знала. Извини, мой дорогой,
по ошибочке гуляла пятидневочку с тобой!
Я иду – она колышется, вода-вода кипелая.*
С трепачом гуляю я – моя головка смелая.
* Кипелая вода – символ перекипевшего, истасканного парня. Образ перекипевшей воды подобен образу сгоревшего огня. («Кто сгорел, того не подожжешь» – Есенин).
Дорогой и драгоценный, дорога забавушка,
отставай-ка, драгоценный – надоела славушка!
Девки, ох как я ревела над колодезной водой:
в крепки рученьки попала – жалко воли дорогой!*
* Далее приводится припевка о колодезной воде как символе чистоты и ценности.
Я катал, катал сударушку в зелёной кошеве,*
а досталася сударушка товарищу, не мне.
* Имеются в виду зимние праздничные гуляния с катанием на расписных санях. Парни обычно катали девушек. В следующей частушке – конь символизирует парня, кошёвочка (как всякое вместилище) – девушку.
Конь вороной утонул – кошёвочка осталася.
Не одна на свете я с милёночком рассталася.
Пусть зима и лютая – всё равно растает снег.
У кого любовь минутная – у нас с тобой навек!
Частушки записаны в основном в Красноуфимском районе, селе Нижнеиргинское в 90- е годы ХХ века от Краснопёровой Лидии Ивановны. Ниже следуют песни, записанные от неё же.
Пора сенокоса в селе Нижнеиргинское
Свадебные песни
Два корабличка
Песня поётся женатым гостям
Как по морю было по морю,
Как по синему по морю, ай-люли, ай-люли!
Туто плыли-восплывали
Два новые корабличка, ай-люли, ай-люли.
В первом новом корабличке сам князь-воевода,
а в другом новом развесёлом молода его княгиня, ай-люли, ай-люли.
Она вышла-выходила, ай-люли,
в белых ручках выносила звончатые свои гусли.
Вы сыграйте, мои гусли,
да вы сыграйте, звончатые, ай-люли, ай-люли,
вы утешьте моего князя, князя-князя молодого, гостенёчка дорогого
А еще приутешьте молоду его княгиню.
Песня невесте
Сидела Оленька день и ночь одна.
Шила-вышивала белы тонки рукава,
белы-тонки рукава.
Пришел к Оленьке Ванюшка:
– Скажи-скажи, Оленька, кто тебе мил? Кто тебе мил?
– Мил мне милёшенек тятенька,
а еще мне мила родима мамонька.
– Оленька-Оля, неправду говоришь,
мое-то сердце тешишь, свое-то веселишь.
Сидела… (повтор первой строфы до слов: кто тебе мил?)
– Мил мне милёшенек Ванюшка-душа,
а еще мне мила его родима матушка.
– Оленька-Оля, правду говоришь,
свое-то сердце тешишь, мое-то веселишь!
Свадебная песня для женатого гостя
Выйди ли, выйди, радость моя!
Как во первые ворота сокол пролетал,
во вторые широкие молодец проезжал,
а во третьи-то ворота скоры послы бежат,
скоро-наскоро, скоропосланные:
– Выйди ли, выйди, радость моя,
воротись, молодец, воротись, удалой!
Что твоя-то жена-барыня сына родила,
Выйди ли, выйди ли…
– Я для милого сына
не ворочаюсь назад,
что ведь милый сын – сам хозяин
во дому, сам хозяин со хозяюшкою, с милой ладушкою.
(следует повтор первой строфы)
– Что твоя-то жена-барыня дочь родила.
– Я для милой-то дочери домой ворочусь,
что ведь мила-то дочь – чесна гостьюшка,
чесна гостьюшка с милым зятюшком.
***
Во поле калинушка стояла,
во поле кудрявая стояла,
всякими цветами расцветала,
алыми да голубыми, розовыми да дорогими.
На той на калине соловейка сидит, жалобно да воспевает,
молодцу весть подавает, молодцу да молодому,
неженатому да холостому.
Скоро, скоро, молодец, жениться тебе,
времячко ехать свататься,
взять бы невесту хорошенькую,
душечку да красну девицу удалому добру молодцу.
***
По столу-столичку, по столу-столичку яственному,
по блюду-блюду серебряному
плавала чарочка во сладком меду,
в сладком меду с сладкой патокою.
Ой, никто зачару не примется,
Ой, примется-принимается удалой добрый молодец
Владимир Петрованович.
Он сам изопьет и жене подает
ой, что Лидии Ивановне: пей, жена, пей, боярыня моя!
– Ой, пива не пью, вина в рот не беру,
ты удалой добрый молодец, Владимир Петрованович.
Ой, снилося мне, киревосилося,
будто у нас средь широка двора выросла травушка шелковая,
расцвели цветики аленькие,
аленькие, васильковенькие…
Припевки о любви от разных исполнительниц
(Родионовой, Феденёвой, Букварёвой)
Речка быстрая течёт по камням, по кручам;
кто вздыхать не научился, так любовь научит.
Милый мой, милый мой, звёздочка ночная,
как тебя не вижу я, так совсем больная.
Отшумел уже лесок – падают листочки;
меня милый позабыл – не писал ни строчки.
Что за месяц, что за ясный – ночью светит, а днем нет,
что за миленький дружочек – то придет, а то и нет.*
* Намек на то, что возлюбленный, которого девушка сравнивает то с ночной звездочкой, то с ясным месяцем приходит только ночью, игнорируя свою возлюбленную днем. Это плохой признак…
Была длинная дорожка – стал зелененький лужок,
была девушка пригожа – иссушил ее дружок.
Закатилось ясно солнце, перестало оно греть,
отдалился мой милёнок – перестал меня жалеть.
Все пришли, на лавки сели при галошах, при часах –
моё топало притопало в рабочих сапогах!*
Все пришли, на лавки сели при галошах, при часах –
моё пучило припучило в рабочих сапогах!*
* Частушка села Шайдурова; там многие парни работали в старательской артели. Вечером после работы парень не успел переодеться, поспешив на вечорку, где собрались нарядные парни и девчата. Замечательно это «при часах» – мода XIX столетия: часы в кармашке, цепочка напоказ на пиджаке.
Я иду, иду по лесу – попадаются грибы;
я люблю, люблю повесу – не уйти мне от беды!
Где с милёночком встречались, там цветочки расцвели,
где мы с милым расставались, мутны реки потекли.
Мужские частушки
Дождик идет, холодная дождиночка;
ночевал сегодня я у старинной милочки.
Ох, милка моя, вересовый кустик!
Неужели ты меня ночевать не пустишь?
Вот сказали: ёлка сохнет – ёлка зеленёшенька!
Вот сказали: милка плачет – милка веселёшенька!
Я милашку проводил, сел на загородочку,
долго-долго любовался на её походочку.*
* Походке, осанке, голосу, богатству речи, деталям одежды и поведения в народе придавалось огромное значение, что говорит об утонченности восприятия и сложности ритуального поведения. Попрощаться с девушкой и поспешно или даже вперед её уйти – грубо и оскорбительно. Вот парень сел на плетень или низкую оградку и смотрит вослед возлюбленной, идущей вдоль длинной деревенской улицы…
Раньше реченька бежала, теперь высохла она,
раньше милая любила, теперь бросила меня.
Если нас не любить – мимо окон не ходить,
если нас не уважать – не ходить, не раздражать!
Мы чужие избы крыли, а свои некрытые;
чужих девок мы любили, а свои забытые.*
* Крыть крышу – сложный символ защиты и одновременно – соития.
Гармошечка – рояльный строй,
милашечка – постой со мной!
Я по этой тропочке износил подмёточки,
только новые подбил – товарищ милочку отбил!
Ой, милка моя, золотое сердце,
чем портянки вышивать – разрежем полотенце!*
* Полотенце – ритуальный предмет; разрезать его на портянки, пусть и нарядные – кощунство. Частушка носит дерзкий, озорной характер.
В поле рожь, да в поле рожь, кто её засеял?
Распроклятая любовь – кто её затеял?!
Мы с залёткой расставались у двенадцати берёз,
все берёзки почернели от моих горючих слёз.
Отыграли мои пальцы по серебряным ладам,
отходили мои ножки по милашкиным следам.
Отыграли мои пальцы по серебряным ладам,
оставляю свою милку деревенским пахарям.
Я играю на гармони – белые серёдыши.
Есть хорошие девчата – есть и отерёбыши.
У гармони-шестипланки открывается ушко,
у молоденькой девчонки поднимается брюшко.
Полетели галки в лес, галочка за галочкой,
повели ребята девок парочка за парочкой.
Ты, сорока белобока, не летай с краю на край!
Тебе вымажут ворота, раскатают весь сарай!*
Я не сам ворота мазал – мазала мазилочка.
Я не сам в окошко лазал – открывала милочка.*
* Имеется в виду обычай мазать ворота дёгтем «нечестным» девушкам, вступившим в половую связь до брака.
Ой, милка моя, кака ты интересная:
ночевать ко мне ходила – замуж вышла честная!
Ох, милка моя, дамочка червонная,
ночевать ко мне ходила – счас жена законная!
Мою милочку венчали – зажигали фонари.
От налоя до дверей горело сорок фонарей.*
* Намёк на красный фонарь…
Мою милочку венчали, я на паперти стоял.
Обвенчали и помчали, я головкой покачал…
На горе стоит точило, под горою борона.
Девка на зуб наскочила – наше дело сторона.
Не один я на покосе, не один на полосе,
не один ходил к забаве, а ходили парни все.*
Сеял редьку, сеял репу – никотора не взошла.
Сватал бабу, сватала девку – никотора не пошла.**
* Косьба, жатва – древний эротический символ, совпадающий с символикой смерти.
** Пахота, сев, сбор урожая у всех народов означают брачную символику. Баба – горькая редька, девушка – сладкая репа.
Озорные мужские частушки
(содержат обсценную лексику)
В огороде, в лебеде
нашла бабушка муде,
причесала – привязала
к своей старенькой п-де.
Шел по ёлочкам-кустам
нашел корзиночку с п-здам,
никому не говорил,
ходил поё – ал один.
Шел я лесом-бориком,
нашел п-ду с топориком.*
Я тебя не буду еть,
Марья Николаевна,
у тебя в п-де собака
на меня залаяла.*
* Отражение древней магии, а также и мужских страхов перед соитием, описанных современными психологами.
У тебя в п-де медведь,
сорок восемь медвежат,
сорок восемь медвежат
поперек её лежат.
Я матаню через сани –
сани покатилися.
У матани через год
двойнички родилися.
Я милашечку не грёб – (слово заменено – ред.)
манду на шапочку берёг.
До того я доберёг –
её Василий уволок!
Через речку две дощечки,
обе перегнулися.
Кунка в ботах, х… в лаптях
из Москвы вернулися.*
* Показывает иронично-неприязненное отношение к столичному граду. Ср. с поговоркой «Питер штаны повытер».
Захотелось старику
переплыть Москву-реку.
На середке утонул –
только х – м гвозданул!*
* Река всюду, даже в озорных частушках, как и в высокой поэзии, символизирует реку бытия, реку времени, пороги жизни…
Мою милку сватали –
меня в чугун запрятали,
кочергой захлопнули –
едва глаза не лопнули!
Сапоги мои худые,
и подштанники с дырой,
из подштанников выглядыват
Никита с бородой.
Мы не сеем, мы не пашем,
мы валяем дурака,
с колокольни х – м машем –
разгоняем облака.
Озорные и сатирические женские частушки
Хоть запели петухи около болота,
не застегивай штаны – мне еще охота.
Я на горку шла – я Егорке дала…
не подумайте чего – я махорку дала.
Помнишь, я тебе давала
в огороде, в борозде
платочек беленький с каёмкой –
ну кого ещё тебе?!
У меня милёночек
веретёшки точит.
Он со мною спать не спит,
только мне намочит.
Я не Алла Пугачева, я не Ольга Воронец,
а запою – так зашевелится у дедушка конец!
Ох, юбка моя, юбка ласковая!
А под юбкой у меня – вся истасканная.
Охти мне, кто-то был на мне:
сарафан не так, и в руке пятак.
Тракториста любить – надо запасаться:
тонну мыла накупить, а потом влюбляться.
Я любила его гада, гада неумытого,
покупала для него мыла духовитого.
Гармошка ревет – Никанорка идет,
нажимает на меха, сам не боле петуха.
Хорошо напиться чаю из большого чайника.
Неужели я не выйду замуж за начальника?
Ох, на юбке кружева, да и на кофте кружева.
Неужели я не буду бригадирова жена?
Ты постой-погоди, погоди-помешкай,
я куплю тебе штаны с вышитой прорешкой.
Не форси, форсун форсистый, я тобой не дорожу,
я такими форсунами огороды горожу!
Ой, матаня ты, матаня, ты перематанился!
На таку дечонку-дрянь да ты пошто обзарился?!
У милого мать-то – бес! Только судит про невест!
Посмотри на сына пьяного, какой он у тя есть!
Я сопернице рябой не пойду наперебой,
не пойду наперебой – хватай, рябая, чёрт с тобой!
Дорогому нету выходу – кругом зелёный лес,
ему новая, навяльная скорее надоест.
Дорогой, дорогой, она тебе мама,
неужели, дорогой, тебе девок мало?
Кабы я была красива, кабы я была баска,
отлетела бы от милого матаня городска!
Кабы я была красива и отца богатого,
не любила бы тебя, изменщика проклятого!
Милый мой, я твоя, куда хошь девай меня:
хоть пропой, хоть продай, а хоть товарищу отдай!
Я свою соперницу свезу в Тагил на мельницу,
спущу книзу головой: не ходи наперебой!
Черта, черта ли смеешься, черта ли коваришься?
Если будешь задаваться, полюблю товарища.
Меня милый изменил, я сказала: ох ты!
у тебя одна рубаха, да и та из кофты!
Я иду по огороду: все жуки, жуки, жуки.
Ничего что нет картошки, лишь бы были мужики!
Ты играй, играчок, вот те куночки кусок.
Хорошо будешь играть – могу целую отдать!
Много, много здесь народа, всё порядочные:
И хромые, и слепые, и припадочные.
Ой, матаня-матнёк, давай задунем огонёк,
сделаем потёмочки – не просмеют девчоночки.
Грубиянка – чёрна жужелка, горбата, как валёк,
силой милому навялилась, сказала, что завлёк.
Грубиянка – чёрна жужелка, мазилка дегтяна!
Силой милова тащила – рукава оборвала!
Грубиянка, грубиянка, грубиянь, так уж ладом!
Давай милого разведелим: тебе ночью, а мне днём.
Перестройка, перестройка, я и перестроилась:
у соседа хрен побольше – я к нему пристроилась.
Мне милёнок подарил четыре мандавошечки,
чем же буду их кормить – они такие крошечки!
Я на пенсию пошла – вся в кримплен оделася,
руки-ноги заболели, кунка зазуделася!
Что-то вдруг зашевелилось в моих стареньких штанах;
расстегнули, поглядели – с бородой сидит монах!
На курорте я была, там меня обидели:
Всех старух поразобрали, а меня не видели!
Плотина в селе Нижнеиргинское
Шуточные, плясовые частушки
Балалаечка играет, балалаечка поёт,
если к ней приделать ножки – балалаечка пойдет.
Балалаечка гудит, пойду милёночка будить,
разбужу – не разбужу, на сонного погляжу.
Я иду, за мною стелется одиннадцать травин;
что ты, милый, задаешься, ты на свете не один!
Что ты, милка, задаешься со своею красотой,
забирай любовь в коробочку – уматывай домой!
Я у марочки, у цыпочки просился ночевать:
дорогая мара, цыпочка, никто не будет знать!
Дорогая золотина, давай позолотимся:
на боку лежать неловко, давай поворотимся!
Ох, ты милочка моя, сорока белобокая,
раньше я к тебе ходил – теперь сама притопала!
Отелилася телега – у ворот стоит ревёт,
вислоухого телёнка никто замуж не берёт.
На дубу сидит ворона, кормит воронёночка.
У какой-нибудь разини отобью милёночка!
Не стой у ворот, не наваливайся,
все равно любить не буду, не навяливайся!
У меня милёнка два: табуретка да балда,
табуретка ходит редко, а балда так никогда.
Из-под сахару мешочек, из-под чаю сумочка;
милый в армию ушёл – отдыхает куночка.
Интересно милый пляшет – кутичка болтается,
интересно-интересно как не отрывается?!
Капуста, капуста капустится,
у милёночка поднимется – опустится.*
* Частушка, на вид совсем простая, содержит, однако, сложные подтексты: во-первых, поскольку она плясовая, то «поднимется-опустится» как бы рисует движения пляски, хотя озорно намекает на другое… Ну а капуста ассоциируется с « новорожденного нашли в капусте». Вот пример настоящей, классической плясовой частушки!
Наловчился Васька-кот ходить в соседний огород,
там и дети, и жена – всё же ходит, сатана!*
* Прозрачное иносказание символизирует сластолюбивого парня; понятие «огород» употребляется в расширительном смысле (ср. «камушки в мой огород»).
Горки круты, горки круты, горки с перекатами,
не любовь, а только мука с нашими ребятами!
Мой милёнок – пьяница, это мне не глянется,
я девчонка резвая, поищу-ка трезвого!
Частушки о пьяницах
Поспешал домой мой милый
ровно три часа подряд:
шаг вперед, три шага в сторону
да два шага назад.
У моёво у милова
голова из трёх частей:
сок томатный, пачка сахару
пол-фунтика дрожжей.*
*Компоненты самогонки.
Мой миленок пил неделю,
даже бриться перестал,
отрастил козлину бороду
и сам козлом он стал.
Как по нашей по деревне
шла коза задравши хвост,
а за ней вдогонку милый;
думала, сдают на кросс.
Мил с похмелья умирал –
кверху ноги задирал;
мне и надо бы заплакать –
меня смех одолевал.
Милый хочет умереть –
вырою могилку.
Поскорей бы бог прибрал,
вылью в гроб бутылку.
Ох, милка моя, я в тебя втетерился!
Извини, что целу ночь с бутылкой прошеперился.
Что вы раньше не любили, говорил ведь, вас люблю!
А теперь мне вас не надо – я с бутылочкою сплю.
Пропил я свою подружку на зелёном на вине,
увезли мою подружку на вороном на коне.
Продолжение следует…
© НП «Русская культура», 2017
© О. Щербинина, текст, фотографии, 2017
