Быть, а не казаться! Памяти Ольги Николаевны Куликовской-Романовой

Уже 40 дней, как с нами нет Ольги Николаевны Куликовской-Романовой. Обычно, когда из жизни уходят люди такого характера, склада ума и достоинства, пишут тривиальные слова «ушла целая эпоха». С большой грустью приходится констатировать, что со смертью Ольги Николаевны ушло большее, – завершилась история Дома Романовых. Будучи не по крови, а по браку родственницей наших государей, тем не менее, она духовно принадлежала к семье, правившей Россией более трёхсот лет и, как настоящая Романова, через всю свою жизнь достойно пронесла любовь к своему Отечеству, являясь воплощением тех замечательных черт, которые были характерны для многих представителей Российского Императорского Дома.

Ольга Николаевна была последней из Рода Романовых, кто получил чисто русское воспитание, она блестяще говорила на нескольких иностранных языках, была воспитана в православной вере, горячо болела и искренне переживала за свою страну, хотя впервые она приехала в Россию в декабре 1991 года, когда ей уже исполнилось 65 лет. Она чувствовала ответственность за честь и достоинство семьи её мужа Тихона Николаевича Куликовского-Романова. Недаром жизненным девизом Ольги Николаевны стали слова её августейшей свекрови: «Быть, а не казаться».

В последние годы Ольга Николаевна была негласным лидером русского монархического движения, передав, а точнее возвратив на родную землю принципы и заветы наших предков, которые были вынуждены покинуть Россию в результате лихолетий, но сумели сохранить преданность Царю и Отчеству. С её смертью мы осиротели. Нет продолжения, больше нет среди Романовых такого яркого, харизматичного человека, настоящего лидера и борца за идею.

Хотя Ольга Николаевна родилась уже не в императорской России, а в бедной и разорённой после войны Сербии, она с детства впитала любовь к далекой Родине. Её отец Николай Николаевич Пупынин, офицер Императорской и Белой армий, сформировал и заложил в дочери те черты, которые были характерны для людей его поколения – преданность Царю, вера в Бога и любовь к России.

Её жизнь – это целый роман, по которому можно снять не один документальный фильм. Практически весь XX век, все значимые события прошли на глазах Ольги Николаевны. Часто журналисты называли её великой княгиней. Ольга Николаевна неустанно повторяла, что великой княгиней быть не может, а последней, кто имел полное право на этот титул, была её свекровь. Сегодня без сантиментов можно сказать, что своими делами Ольга Николаевна была именно великой. Но для меня она стала ещё и другом, и наставником. Мы часто общались по телефону, могли проговорить около двух-трёх часов. Мне было интересно слушать её рассказы о давно минувших днях, о людях, которые встречались на её пути, о планах и будущих проектах. Для меня Ольга Николаевна стала живой легендой, человеком, представлявшим давно ушедшую эпоху. Мне посчастливилось несколько раз бывать в гостях у Ольги Николаевны, ощутить её гостеприимство и заботу. Трудно поверить, что её нет с нами. До сих пор рука тянется к телефону, чтобы услышать добрый голос Ольги Николаевны и радостное приветствие: «Добрый день, Иван. Душка, что у вас новенького?»… Мы очень осиротели, потеряв Ольгу Николаевну так неожиданно. Грустно и бесконечно больно. Но мы не смеем противиться Воли Божией. Да упокоит Господь её светлую душу в селении праведных.

Отец Ольги Николаевны – Николай Николаевич Пупынин – происходил из потомственных дворян Тамбовской губернии, закончил кадетский корпус в Москве, позднее стал офицером Императорской и Белой Армий. Мать – Нина Конрадовна Коперницкая была человеком творческим, училась в Мюнхене и Варшаве, по своей профессии она была скульптором и художником.

Николай Николаевич Пупынин (1888–1968) – отец Ольги Николаевны

Нина Конрадовна Коперницкая (1884–1966) – мама Ольги Николаевны

Ольга Николаевна Пупынина в Мариинском Донском Институте Благородных Девиц

Осенью 1920 года всем стало очевидно, что Гражданская война проиграна. Красные прорвали Перекоп и подходили к Севастополю. Началась эвакуация и вместе с частями Русской Армии генерала П. Н. Врангеля Николай Николаевич Пупынин навсегда покинул Россию.

Оказавшись в изгнании на острове Принкипо, Николай Николаевич встретил Нину Конрадовну. Вместе они отправились на греческий остров Лемнос, где вскоре состоялась их свадьба. В ноябре 1921 года супруги Пупынины с сотнями русских казачьих частей уехали в Югославию, поселившись в городке Валево, где 20 сентября 1926 года Ольга Николаевна появилась на свет. Позднее Ольга Николаевна вспоминала: «Многие тогда уезжали в Париж или же Берлин. Но мои родители твёрдо решили оставаться в Югославии, поскольку это православная страна и была близка к России. Все были уверены, что скоро мы вернёмся домой, поэтому отец не хотел уезжать далеко от Родины». К сожалению дом, где жила семья и где прошло детство Ольги Николаевны, не сохранился. А вот церковь, где Ольгу Николаевну крестили, уцелела, несмотря на войны и долгие годы коммунистической власти: «Крестили меня в Успенской церкви села Петница, примерно в семи километрах от Валево. Это простая сельская церковь, но там находится великая святыня – десница святого апостола Луки».

Жизнь Пупыниных в Югославии была полна тягот и лишений. Чтобы прокормить семью, Николай Николаевич устроился преподавать искусство в сербскую школу, благо ещё в детстве у него проявился незаурядный художественный талант. Нина Конрадовна посвятила себя воспитанию дочери и поддержке жизненного уклада семьи. Ольга Николаевна рассказывала мне, как она, будучи ещё совсем ребёнком, вместе с отцом в его мастерской обжигала керамику. Николай Николаевич доверял дочери самую важную процедуру – подачу воздуха в печь, чтобы процесс был быстрым и качественным. Маленькая Ольга должна была со всей силы нажимать на специальный насос и выжидать время, затем снова повторять эту процедуру. «Вы знаете, Иван, – рассказывала мне Ольга Николаевна, – Я на самом деле папина дочка, своим характером пошла в него». Здесь трудно поспорить, всей своей жизнью Ольга Николаевна показала, что значит быть дочерью настоящего русского офицера.

В 1934 году в Марселе был убит король Югославии Александр – Объединитель, покровитель русской эмиграции. Николай Николаевич решил отправиться в столицу и отдать дань уважения монарху. В эту поездку он взял с собой и дочь. «Это было моё первое путешествие по железной дороге, когда мы из Валево два часа на поезде добирались до Белграда, – делилась спустя годы своими воспоминаниями Ольга Николаевна. – Для меня это было большое происшествие: поездка в столицу, само траурное событие. Мы все как-то сочувствовали этому, король Александр очень хорошо относился к русским. Запомнились его похороны, когда лошади были покрыты черными попонами с серебром, участвовали все придворные. Это было очень знаменательное событие в моей жизни».

Ольга Николаевна всегда подчёркивала, что её воспитание было чисто русским, православным, но порой и спартанским. Уже в раннем детстве отец посадил её в седло, «чтобы дочь была настоящей казачкой». Со временем Ольга Николаевна станет отличной наездницей. В семье верили, что скоро они вернутся в Россию, где придётся изрядно потрудиться, чтобы восстановить родную землю после большевиков. «Я помню, как родители постоянно говорили, что мы скоро вернемся домой. Разговоры о скором возвращении в Россию не прекращались даже тогда, когда мы уже переехали в Венецуэлу (прим: Ольга Николаевна всегда говорила именно Венецуэла, на старый манер произношения). Я часто слышала: «Вот на будущий год поедем домой». Отец не хотел обзаводиться никаким хозяйством и никакой собственностью в эмиграции даже через многие годы. Зачем, говорил он, если все равно в Россию возвращаться. Мы, по сути, все время жили «на чемоданах». Отец до конца жизни не принял гражданства ни одной страны, он говорил: «Я в своей жизни давал присягу один раз – русскому Царю – и свою присягу я не нарушаю»», – делилась своими воспоминаниями Ольга Николаевна.

«Воспитывалась я сначала во французском детском садике. Там мои первые самостоятельные шаги. Дома, безусловно, говорили всегда по-русски. Зрительно образ родины сформировался по картинкам из дореволюционного журнала «Нива», подшивку которого принес домой отец. По заметкам в журнале познакомилась и с русской азбукой, – рассказывала Ольга Николаевна. – Потом была сербская школа в Валево, а когда подросла, в десятилетнем возрасте меня отправили в русский пансион – институт благородных девиц в Белой Церкви, который был вывезен тоже из России – из Новочеркасска со всеми учителями, книгами, формой – всё настоящее русское. Назывался он Мариинский Донской институт и считался филиалом Смольного института специально для русских южанок, потому что воспитанницы с Юга России плохо переносили климат северной столицы – Петербурга».

Я всегда с большим интересом и вниманием слушал рассказы Ольги Николаевны о её годах в институте. Ценны они были тем, что в России больше никогда не будет подобных учебных заведений. Можно восстановить здание, оболочку, снова набрать учениц, но того духа, русского воспитания уже не вернёшь. Разрыв небольшой, 100 лет, а та Россия исчезла, её больше нет… Ольга Николаевна была одной из последних оставшихся в живых институток, получивших качественное образование, которое обычно имели девушки в дореволюционной России. Сейчас невольно понимаешь, какую страну мы навсегда потеряли, и какой уникальный человек ушёл в лучший мир. Тем ценнее для нас сегодня воспоминания Ольги Николаевны о её годах учёбы в этом заведении.

«Образование было очень разносторонним, – всегда с теплотой вспоминала Ольга Николаевна. – Языки – всегда был дежурный язык, на котором говорили между собой в определённый день – французский, английский, немецкий. Полностью программа русского учебного заведения: т. е. Закон Божий, математика, физика, литература, рисование плюс была включена сербская программа: сербский язык, сербская история, сербская география. Всё приходилось учить практически вдвойне. Музыка, танцы, пение – как воспитывают обыкновенно детей. У нас устраивались и балы, т. к. в том же городе – Белой Церкви – были и кадетские корпуса. Для нас, девочек, были большим удовольствием балы на Рождество, Пасху – выдавалась парадная форма, играл военный оркестр. Помню, что самым великим наказанием для институтки было не пойти на бал… Институт находился под покровительством королевы Марии и мы, институтки, даже вышивали ей собственными руками незатейливые подарки. А затем лучших девочек отправляли преподнести Ея Величеству наше рукоделье к какому-либо большому празднику. Классы наши имели названия русских городов – «Москва», «Киев»… Обучение продолжалось 8 лет – с 10 до 18 лет. Первые четыре года – младшее отделение, малый бакалавриат, потом – большой бакалавриат. В конце выдавался аттестат зрелости, и мы выходили в свет».

Институт закалил характер Ольги Николаевны, воспитал в ней человека, ответственного по жизни, знающего, к чему нужно стремиться и как нужно работать, зачастую работать упорно, прикладывая максимум усилий, чтобы добиться результата. К сожалению, подобных учебных заведений больше нет, и мы теряем много в своей жизни, теряем время на бессмысленные дела, в нас нет того стержня, который получали воспитанники подобных институтов и кадетских корпусов. Не осталось дисциплины. Об этом сокрушалась и Ольга Николаевна: «Совершенно серьезно можно говорить о том, что дисциплина в жизни нужна не только мальчикам. Дисциплина дает возможность устроить не только ваш характер, но и быт, саму жизнь. Мне никто сейчас, естественно, не говорит, чтобы я вставала в 6-7 утра. Я могу спать до полудня, как это делают наши барыни. Но я считаю, что это потеря дня. Вчера, например, я работала до 2 часов ночи, но в 7 утра уже была на ногах. У меня есть программа на день, которую я должна исполнить. Слово во мне существует – «должна». Кроме того, не забывайте, что я училась 60 с чем-то лет назад. Но только благодаря тому воспитанию, привитой с детства дисциплине, я пережила две оккупации, войну, мытарства по свету. Другие в моем возрасте уже сидят на лавочке, кушают шоколад и читают романы. А я работаю. Работаю интенсивно и довольно тяжело. Считаю, что только благодаря дисциплине и держусь. Мне некогда болеть».

В архиве Ольги Николаевны сохранилась уникальная фотография 1939 года. Воспитанницы института с директором Натальей Владимировной Духониной. Все ученицы в белой атласной традиционной форме, на заднем плане картина с видом на Киев и Днепр. На этой фотографии Ольга Николаевна стоит в центре, за плечами директрисы. По её словам, в те годы она была самой маленькой среди своих одноклассниц. Здесь ей всего 12 лет…

Ольга Николаевна со своими одноклассницами и директором института Н. В. Духониной. 1939 год

Закончить учёбу помешала война. В Вербное воскресенье 1941 года немцы начали бомбардировку Белграда, а на Пасху вошли в югославскую столицу. Институт был закрыт, все ученицы были отправлены по домам. В это же самое время мама Ольги Николаевны, Нина Конрадовна была прямо на улице схвачена немцами и отправлена на работу в Германию. Долгое время семья не знала, жива ли она и что с ней случилось. Лишь спустя полгода после фактического ареста Нина Конрадовна смогла сообщить родным о своей судьбе. Немецкие власти разрешили ей приехать в Белград и забрать дочь к себе. В это же время Николай Николаевич Пупынин поступил на службу в Русский Корпус, командиром которого был видный деятель русской эмиграции генерал-лейтенант Борис Штейфон. Забегая вперёд, отмечу, что вместе с чинами Русского Корпуса Николай Николаевич прошёл все испытания и тяготы войны. В апреле 1945 года он получил тяжёлое ранение и лишь чудом ему удалось избежать судьбы тысяч казаков и их семей, которые были выданы в Лиенце советскому командованию по решению Ялтинской конференции. Их всех ждал печальный конец: смерть или длительное заключение в советском лагере.

Ольга Николаевна всегда отмечала, что жизнь в Германии была очень тяжёлой. Семья была разделена, постоянный холод и голод, из еды – лишь сырой картофель. В первый год в Германии Ольга Николаевна жила с матерью в специальном лагере для перемещённых лиц, работая на трикотажной фабрике для пошива детской одежды. Когда Ольге Николаевне исполнилось 16 лет, знакомый помог получить разрешение на учёбу в школе, в то время как Нина Конрадовна продолжала работать на фабрике. «Когда немцы узнали мамину семейную легенду, что её семья принадлежит к Копернику, – рассказывала Ольга Николаевна, – Они предложили ей принять немецкое подданство. Дело в том, что немцы тогда пытались представить Коперника не поляком, а немцем. Вероятно, под эту «игру» и решили воспользоваться именем мамы. Она конечно же отказалась, сказав деликатно: «Нет, спасибо»». Вскоре директор фабрики разрешил Нине Конрадовне жить на съёмном жилье, а не в бараке, но, как и прежде, она должна была каждый день приходить на работы. «Дама, у которой мы снимали комнату, обычно чистила и жарила картошку, а мы сидели в это время очень голодные, – вспоминала Ольга Николаевна. – Когда она заканчивала, мы шли на кухню и выбирали кожуру из мусора, мыли её и готовили. Мы были больше похожи на зомби от голода, чем на людей. Мама работала весь день и это был большой риск, поскольку союзники бомбили Штутгарт практически каждый день и ночь. Я помню, как вокруг нас умирали люди» …

В один из дней во время налёта авиации на город, Ольга Николаевна вместе с матерью была заживо похоронена под руинами рухнувшего здания. Под обломками им пришлось провести около двух суток. «Обычно я поднималась на крышу, чтобы наблюдать за атаками, но в тот момент, когда я начинала слышать свист бомб, спускалась и бежала в укрытие, – вспоминала спустя полвека Ольга Николаевна. – Сначала появлялись самолеты под названием «Эксплорер», бросали «ёлочные огоньки», как мы их называли, чтобы показать, где бомбить. После мы слышали тяжёлый рёв. Это уже подлетала бомбардировочная эскадрилья. Они сбрасывали зажигательные бомбы, и это было ужасно. В ту ночь, когда нас похоронило под обломками, я не смогла спуститься достаточно быстро, и когда я добрался до верха подвальной лестницы, окно позади меня взорвалось, и я, скользнув в укрытие, упала прямо на лист битого стекла».

После такого рассказа понимаешь, какие испытания выпали на долю Ольги Николаевны в годы войны. Ей было тяжело вспоминать эти события, когда жизнь висела на волоске и смерть ходила где-то рядом. Я всё же набрался смелости и спросил Ольгу Николаевну, верила ли она, что её спасут. «Конечно, я молилась, надеялась, что обломки смогут разобрать и нас обязательно спасут».

Вера в жизни Ольги Николаевны всегда играла важную и составляющую роль. Она была глубоко религиозным человеком и в её жизни случалось много чудес, которые иначе, как промыслом Божиим, невозможно объяснить. «Я несколько раз была между жизнью и смертью, – рассказывала Ольга Николаевна. – В детстве у меня было запущенное воспаление уха, врачи отказывались делать операцию, я умирала. Отец потащил меня на руках к Курской-Коренной иконе, перед ней был отслужен молебен. После этого он повелел врачам делать операцию. На их «Мы не ручаемся», он твердо ответил: «Зато я ручаюсь!»». Операция прошла успешно, Ольга Николаевна выжила. С тех пор Одигитрия русского рассеяния особо почиталась в семье Пупыниных. Ольга Николаевна была уверена, что икона спасла её и во время войны. Всю оставшуюся жизнь рядом с Ольгой Николаевной, будь она дома, либо в поездке, будет находиться образ иконы Курской-Коренной Богоматери. В январе 1945 года Ольга Николаевна оказалась в Нюрнберге, попав в ночь самых страшных бомбардировок. Но она выжила, несмотря на то, что город был полностью разрушен. «Богородица и тогда меня уберегла», – повторяла Ольга Николаевна.

В мае 1945 года закончилась война. Семья Пупыниных оказалась в Австрии, в специальном лагере для перемещенных лиц. Ольга Николаевна смогла найти работу переводчиком, но заработок был не велик. Там же Ольга Николаевна вышла замуж за Алексея Дмитриевича Золотницкого-Скрябина (1913–1982), выпускника Первого Русского кадетского корпуса имени великого князя Константина Константиновича. Алексей Дмитриевич до войны успел окончить Лесной факультет Белградского университета и топографические курсы. В 1947 году Ольга Николаевна с мужем и родителями покинула Европу, отправившись в Венесуэлу. О причинах, почему семье пришлось расстаться со «Старым Светом» Ольга Николаевна рассказала в интервью Елене Дорофеевой в июне 2019 года: «Я подала прошение, чтобы ехать из Австрии. Или нас репатриировали бы в Советский Союз, или, так как я родилась в Югославии, то меня бы в Югославию отправили, но там тоже лютовали коммунисты. Так что мы уехали куда попало, когда можно было. Мы записались в три-четыре страны, и первой прислала подтверждение Венецуэла. Собрали манатки и поехали. И потом уже в Венецуэлу приходили еще транспорты с русскими. Корабль возвращался, собирал беженцев и снова в путь. 13 дней в море. Я сразу же поступила в организацию, которая принимала беженцев. Потому что никто не говорил по-испански в то время. Я говорила по-итальянски и по-английски. Так что мне было легко понять. Через полгода я уже говорила по-испански, ведь он очень близок итальянскому языку. И я служила переводчиком людям, которые приезжали, должны были проходить разные инстанции, докторские осмотры, делать паспорта и другие документы, и так дальше. Только потом уже, когда немножко осели, я увидела, сколько знакомых и незнакомых людей вокруг».

Постепенно жизнь в Венесуэле налаживалась. В середине XX века эта была одна из самых богатых и быстро развивающихся стран в Латинской Америке. В Валенсии у Ольги Николаевны с мужем родилась дочь Татьяна Алексеевна. Там же она впервые увидела святителя Иоанна Максимовича, которого потом почитала всю жизнь. «Он был в нашем городке Валенсия, это на севере страны. Когда он разъезжал по странам Латинской Америки с целью договориться с местными властями о приеме русских беженцев из Китая, он побывал и в Венецуэле. Там он навещал своих родственников – семью младшего брата, другого брата и сестру, которые приехали туда после прихода к власти коммунистов в Югославии. Они жили с нами на одной улице в полутора кварталах от нашего дома, и мы общались. А он жил у своих родственников. Мы вспоминали Белград. Потом Охрид, Охридское озеро. Он был одно время преподавателем в семинарии в Охриде, где святитель Николай Велимирович дал ему кафедру. Это место, которое я хорошо знаю в Югославии, и ему оно дорого, поэтому у нас было много разговоров об этом». Через сорок с лишним лет Ольге Николаевне посчастливится присутствовать на прославлении владыки Иоанна в Сан-Франциско, получив от мощей святителя духовную поддержку и благословение на работу в России.

Ольга Николаевна в Венесуэле. 1950-е гг.

В Венесуэле Ольга Николаевна сменила несколько профессий. Работала архитектором интерьеров, потом открыла собственный магазин филателии и нумизматики. «Меня всегда интересовали географические вопросы, марки очень развивают кругозор. Вы путешествуете по всему миру, сидя дома, – признавалась Ольга Николаевна. – Нумизматика интересовала всегда, это противовес маркам. Марки предмет особый, требуют кропотливого ухода. Монета в руках – вещь существенная, более осязаемая».

После смерти родителей, в 1969 году Ольга Николаевна с дочерью уехала в Канаду. Сначала они поселились в Монреале, а через год перебрались в Торонто. В Канаде Ольга Николаевна работала переводчиком, рассказывала, что эта работа дала много интересных впечатлений. Однажды с ней произошёл интересный случай, который дает нам возможность понять, каким неординарным человеком была Ольга Николаевна. Уже в наши дни она рассказывала: «Канадский премьер Трюдо в 1971 году созвал все страны на конференцию по финансовому контролю со всех государств. На визитных карточках у переводчиков обозначали цвета соответственно тому языку, которым он владел (например: красный – английский, синий – французский, черный – немецкий и т. д). У меня единственной набрались все цвета радуги – семь языков».

В своей книге «Под Благодатным Покровом» Ольга Николаевна описала ещё один интересный момент из профессиональной карьеры переводчика: «Запомнился забавный эпизод. Пригласили на маленькую конференцию. За столом несколько человек – полуденный завтрак. Сидели представители из США, Италии, Венецуэле, Австрии и Канады. Приносят чудного лангуста. И вот задаёт, скажем, канадский аудит вопрос, я его должна перевести на итальянский, на испанский и немецкий. Ответ должен вернуться на английский и другие языки. Есть было некогда. Когда они кончили есть, мне наш министр Хендерсон говорит: «Ольга, почему вы не съели вашего лангуста?» – «Когда?» – спрашиваю я, – «Когда вы меня кормите разговорами». Все засмеялись… Хотя очень грустно, когда у вас из-под носа уносят аппетитного лангуста, которого вы не успели даже попробовать».

В Канаде состоялась, наверно, самая главная и важная встреча в жизни Ольги Николаевны, встреча с её будущим супругом Тихоном Николаевичем Куликовским-Романовым. Историю знакомства с родным племянником Императора Николая II Ольга Николаевна всегда вспоминала с большим воодушевлением: «Когда еще жила в Венецуэле, то бывшие офицеры Ахтырского гусарского полка, шефом которого была великая княгиня Ольга Александровна, узнав, что еду в Канаду, попросили меня передать ее сыну Тихону Николаевичу некоторые документы и полковые реликвии. Так мы познакомились с Тихоном Николаевичем и стали дружить семьями. Позже, овдовев в один год, решили связать наши судьбы». Ольга Николаевна однажды поделилась со мной воспоминаниями, как долго она раздумывала, прежде чем принять такое важное решение. Ведь она должна была выйти замуж за внука Царя-Миротворца и войти в семью Романовых. Перед ней возникали новые обязанности и новые требования. Но общая тяга к России, общая вера, общие интересы их объединяли. В лице Ольги Николаевны Тихон Николаевич нашёл любящую супругу, верного друга и человека, кто полностью разделял его идеи и взгляды, мог помочь в деле служения России, пусть тогда ещё и за границей, вдали от Родины.

Перед свадьбой будущие супруги отправились в Данию, чтобы получить благословение королевы Ингрид, поскольку к тому моменту родители и Тихона Николаевича, и Ольги Николаевны умерли. Супруги поженились 8 июня 1986 года. Венчание прошло в Свято-Троицком соборе в Торонто. «Это был очень веселый, остроумный, добрый, крепкий по здоровью и характеру человек, – делилась своими воспоминаниями о супруге Ольга Николаевна. – Если он что-либо решал, стоял на своем. Но в то же время в нем было очень много мягкости, нежности, внимания, любви к людям».

Свадьба Тихона Николаевича и Ольги Николаевны. 1986 год

Тихон Николаевич и Ольга Николаевна

Супруги Куликовские-Романовы в Финляндии. 1989 год

Ольга Николаевна, Тихон Николаевич и Е. В. Княжна Вера Константиновна. 1990 год

Вскоре наступило время перемен. СССР доживал свои последние дни, а вместе с ним рушилась экономика, социальная сфера, наступал полный хаос… Но в тоже время открывались новые возможности, в особенности перспективы приезда на Родину, о чём всегда мечтали Тихон Николаевич и Ольга Николаевна. В ноябре 1990 года отмечалось 30-е со дня смерти великой княгини Ольги Александровны. Для Ольги Николаевны Августейшая свекровь стала женщиной, с которой она брала пример, перед которой преклонялась за характер, стойкость, честность, красоту и талант. После панихиды, по русскому обычаю, все присутствующие собрались на поминальную трапезу. Среди приглашённых гостей был один канадец, глубоко почитавший великую княгиню, и при каждом визите в Торонто он неизменно посещал её могилу. При встрече с Тихоном Николаевичем и Ольгой Николаевной он как бы невзначай задал им вопрос: «Думаете ли вы увековечить имя великой княгини Ольги Александровны?». Ольга Николаевна, недолго думая, ответила: «Конечно», – хотя в ту минуту она ещё не знала, как именно можно осуществить эту идею. Вместе с Тихоном Николаевичем они внимательно следили за всем, что происходило в России, а это был 1990 год, время перемен, когда на родине не хватало буквально всего: медикаментов, продуктов питания, одежды. Великая княгиня Ольга Александровна очень любило Россию, русских людей, всегда старалась помочь нуждающимся. Именно так зародилась идея создания Благотворительного фонда имени великой княгини Ольги Александровны «Программа помощи России», который был зарегистрирован в Торонто спустя год 17 ноября 1991 года. Дальше нужно было регистрировать Фонд уже в России.

В декабре 1991 года Ольга Николаевна впервые приехала на Родину и… ужаснулась. «О России я слышала лишь то, что узнала от родителей, знакомых, прочла у Пушкина, Тургенева, Чехова. Мечтала о вишневом саде, кружевах, чаепитиях. – признавалась в одном из интервью Ольга Николаевна. – Когда в 1991 году приехала в Россию впервые, ужаснулась: увидела, в каком состоянии находились больницы, детские дома, школы. Это разительно отличалось от того, что я себе нафантазировала. Вероятно, именно это заставило меня проявить участие. Можно сидеть и критиковать, но если можешь сделать – делай. Это мое жизненное кредо».

После возвращения в Канаду, начался сбор необходимого медицинского оборудования, не портящихся продуктов питания, одежды для отправки в Россию. Немногочисленные добровольные сотрудники в Канаде трудились самоотверженно, не покладая сил и энергии. Весь груз надо было взвесить, упаковать, провести санобработку, загрузить в контейнеры и оформить многочисленные документы.

В октябре 1992 года, на праздник Покрова Пресвятой Богородицы, Ольга Николаевна впервые приехала в Екатеринбург. По поручению Тихона Николаевича, на месте уничтоженного Дома Ипатьева был отслужен молебен Царственным Мученикам, а к Ганиной Яме, где преступники пытались уничтожить тела Августейших Мучеников, впервые прошёл крестный ход.

Ольга Николаевна во время одного из первых приездов в Россию

С Анатолием Михайловичем Верховским на Ганиной Яме. 1992 год

Ольга Николаевна в Музее Российской Императорской Фамилии в Москве. 2009 год

Во время открытия выставки в Балашихе. 2005 год

Ольга Николаевна Куликовская-Романова

В 1993 году Тихон Николаевич Куликовский-Романов впервые собирался посетить Россию, после того, как ребенком был вывезен в феврале 1920 года из Новороссийска. Однако Господь судил иначе: внезапная кончина 8 апреля 1993 года от сердечного приступа не позволила осуществить давно чаемое намерение. Долгом совести Ольги Николаевны стало продолжение дел своего супруга. В одном из писем, адресованных в Россию, Тихон Николаевич писал: «Можете вести переговоры с моей женой Ольгой Николаевной, как со мной лично».

За практически 30-летнюю историю своего существования Благотворительный Фонд собрал за рубежом и отправил в Россию 29 сорокафунтовых морских контейнеров общим весом свыше 620 тонн. Была оказана помощь сотням больниц, приютам, домам престарелых, монастырям и простым нуждающимся семьям.

С началом нового века активизировалась культурно-просветительская и издательская деятельность Фонда. Было проведено 14 выставок художественных работ великой княгини Ольги Александровны в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Тюмени, Сургуте, Ярославле, Балашихе, Одинцове, Костроме и многих других городах. Самая последняя выставка прошла в декабре 2019 – январе 2020 в Белгороде и имела фантастический успех. После каждой выставки у Ольги Николаевны оставалось по три-четыре книги отзывов посетителей, с благодарностью писавших о великом таланте Августейшей художницы, в чьих картинах отразился дух и неимоверная красота, подарившая зрителям радость и утешение.

Ольга Николаевна написала и издала более 20 книг исторического и искусствоведческого содержания. Некоторые книги выдержали 2–3 переиздания. Перу Ольги Николаевны принадлежат следующие произведения: «Под Благодатным Покровом», «Царского Рода», «Неравный поединок», «Живая душа», «Постижение России». До последнего дня она работала над книгой, представляющей своеобразный отчёт её деятельности в России. Издание так и называется «Четверть века служения России». К сожалению, книга вышла уже после смерти Ольги Николаевны и своими земными глазами свой последний труд она так и не увидит. Заработанные от продажи книг, альбомов и открыток деньги, как обычно, шли на помощь нуждающимся, а своё приветствие или праздничное поздравление Ольга Николаевна обычно завершала словами из Евангелия «Рука дающего не оскудеет».

Однажды Ольга Николаевна призналась: «Я каждый день благодарю Бога за то, что проснулась. Каждый день благодарю Бога за то, что ложусь спать. И прошу Его: “Дай мне сделать то, что еще нужно сделать для России!”. Это моя молитва». Свой любовь к России Ольга Николаевна подтвердила своими великими делами. За более чем четверть века её успели узнать и полюбить в сотнях уголках нашей родины тысячи и тысячи русских людей.

Я всегда поражался, как Ольга Николаевна предана своему дело, как болеет за Фонд, ни на минуту не переставая думать о проектах и новой работе. И это в 93 года! Без сантиментов можно сказать, что Ольга Николаевна стала одной первых, кто начал заниматься благотворительностью в России, став своеобразным первопроходцем. «Когда я впервые приехала в Россию в начале 90-х и мы говорили о благотворительности, то здесь не хотели даже публиковать слово «благотворительность», – рассказывала Ольга Николаевна в интервью журналу «Русский коммерсант». – В одном из советских словарей я вычитала, что «благотворительность – это буржуазные предрассудки». Мне очень трудно было в 90-х годах. Когда я привозила в Россию гуманитарную помощь, никто не мог поверить, что, во-первых, я не миллионерша и, во-вторых, это раздается даром, что люди помогают безвозмездно».

Кроме того, Ольга Николаевна оказалась единственной из Рода Романовых, кто не на словах, а на деле работал на благо России. Она же была первой и пока единственной, кто вернулся в Россию. Мало кто знает, но последние десять лет она жила на Родине, при этом никогда не выдвигая никаких требований или претензий на какой-либо особый статус. В год своего 90-летия Ольга Николаевна, принимая многочисленные поздравления, признавалась: «За свое долголетие благодарю Бога и родителей, от которых унаследовала здоровые гены. Большую роль сыграло и воспитание, основу которого составляет православная вера. А также и добрые привычки, приобретенные за годы – самодисциплина, оптимизм, умение прощать, смирение перед волей Божией, встречать каждый новый день с надеждой. Надо чаще причащаться Святых Христовых Таин и будешь всегда здоров телом и душой. И тогда, как шутливо прошу: сто двадцать пять лет с продолжением. Еще много незаконченных дел… А там видно будет…».

Наш последний разговор состоялся 29 апреля. За день до этого я отправил ей фотографию совсем ещё юного Тихона Николаевича, которая была выставлена на аукционе в США осенью прошлого года. Ольга Николаевна позвонила мне сама, где-то в районе часа дня. Она очень интересовалась другими лотами аукциона, спрашивала меня, какие ещё редкие фотографии её семьи были выставлены на продажу. Она всегда переживала, что подобные вещи зачастую попадают в руки посторонних людей и фактически бесследно исчезают. Я пообещал Ольге Николаевне, что соберу весь материал с аукциона и непременно отправлю ей на электронную почту. Во время нашего разговора Ольга Николаевна вспоминала истории из своей жизни, рассказывала анекдоты, мы обсудили её последнюю книгу. Ольга Николаевна вспоминала, как складывалась её жизнь в Венесуэле, как она хотела сшить хоругвь после смерти своего отца, но не успела. Она сказала, как только вновь я буду у неё в гостях, то мы с ней запишем её воспоминания. Обсудили мы с ней и кулинарию. Все её близкие друзья знали, как изыскано и вкусно она готовила и потчевала гостей своего дома. Я в очередной раз посетовал на то, что следующая её книга должна быть именно кулинарной, поскольку некоторые из её рецептов передавались из поколения в поколение в её семье. Неожиданно для меня, Ольга Николаевна стала говорить о своей смерти. Она сказала, что её должны похоронить в Торонто (хотя я это давно знал), что она давным-давно всё оплатила и остается лишь заплатить деньги за подготовку могилы. На это я отшутился, что мы ещё торжественно отметил её 100-й юбилей в России, напомнив слова о «125-летии с продолжением». Наш разговор длился около двух часов. Под конец она неожиданно сказала, что хочет меня видеть хорошим и независимым историком, которых сейчас очень мало. Ольга Николаевна сказала, чтобы я всю свою жизнь держался Православной Церкви и искал в ней силы во время трудностей и испытаний. Она сама прошла через многое, укрепляясь в молитве и вере. Теперь я понимаю, Ольга Николаевна как будто прощалась со мной, а её слова звучали как напутствие и завещание для меня.

Ольга Николаевна умерла вечером 1 мая у себя дома в Балашихе. Не выдержало сердце. Как того она и желала, смерть она встретила у себя на Родине. Новость о кончине Ольги Николаевны вызвала скорбь и сочувствие во всем мире. На странички Фонда в социальных сетях стали приходить десятки соболезнований. На смерть Ольги Николаевны откликнулись люди, много десятилетий знавшие её, и те, кто единожды встречал Ольгу Николаевну, но оставил в своём сердце частицу радости, полученную от общения с этой Великой Женщиной. Панихиды по почившей служили в Москве, Усово, Екатеринбурге, Владивостоке, Сан-Паулу, Ницце, Торонто и других городах России и Зарубежья. После оформления всех документов 9 мая в Москве, на 9-й день кончины, в траурном церемониальном зале Медицинского университета имени академика И. М. Сеченова состоялась панихида и прощание. В связи с настоятельным требованием организаторов из-за мер карантина в Москве, не было широкого оповещения о церемонии в интернете и в социальных сетях. С разрешения администрации, была проведена видеосъёмка прощания, поскольку многие не смогли приехать на церемонию. В ходе ожидания начала отпевания Л. Е. Болотиным был записан ряд интервью и бесед с участниками прощания. Все видеозаписи сейчас доступны на видео-ресурсе Ютуб.

Торжественное отпевание вместо положенных по правилам заведения 30 минут продолжалось около часа. Службу совершал иерей Дионисий Казанцев с дьяконом из храма в подмосковном селе Усово при сослужении протоиереев Сергия Разумцова (Москва), Александра Никулина (Екатеринбург) и священника Евгения Саранчи – клирика единоверческого храма Архангела Михаила села Михайловская слобода. В этот же день гроб с телом Ольги Николаевны был доставлен в аэропорт «Шереметьево», откуда специальный скорбный рейс вылетел в Канаду. Ольга Николаевна телесно покинула Россию, но своим духом и делами навсегда осталась на своей Родине.

Тем временем в Торонто, на кладбище Йорк, было приготовлено место для погребения. Согласно завещанию, Ольга Николаевна желала найти своё вечное упокоение подле своего супруга Тихона Николаевича, Августейшей свекрови великой княгини Ольги Александровны и свёкра Николая Александровича Куликовского. На могильном кресте ещё 27 лет назад была выбита дата рождения Ольги Николаевны, оставалось лишь пустое место – для даты кончины.

16 мая в 13 часов дня на кладбище Йорк состоялась панихида, на которой из-за карантина присутствовало лишь десять человек. Церемонию провёл протоиерей Владимир Мальченко, настоятель Свято-Троицкого собора. К сожалению, из-за пандемии священнику канадскими властями было запрещено брать с собой даже певчего. После панихиды гроб с телом Ольги Николаевны был предан земле, и она нашла свой вечный покой рядом с горячо любимым супругом в русском рассеянии, как того и желала.

Ольга Николаевна в Харбине. 2013 год

В Екатеринбурге перед молебном по случаю 100 со дня убийства Императорской Семьи. 2018 год

Визит в Дагестан. 2017 год

Закрытие выставки «Августейшая художница» в Белгороде. 2020 год

Ольга Николаевна на барке «Крузенштерн». 2009 год

В эпилоге своей книги «Царского Рода», посвященной Тихону Николаевичу, Ольга Николаевна подводила незримую черту под своей деятельностью, мысленно обращаясь к супругу: «Свершилось всё задуманное и наказанное мне Тихоном Николаевичем – город, носивший в советское время имя цареубийцы, переименован; Святые Царственные Мученики прославлены всей Полнотой Русской Православной Церкви; наш семейная святыня – икона Божией Матери «Троеручица», бывшая свидетелем убийства Царской Семьи в доме Ипатьева, принесена в дар Храму-на-Крови, воздвигнутом на этом святом для каждого православного сердца месте. Всё это, конечно, совершилось по воле Божией, молитвами и усердием многих и многих людей. Но и я, выполняя волю моего дорогого Супруга, внесла в общее русское великое дело свою лепту вдовицы. Теперь, без передышки, наступил новый этап моей жизни в России – не менее трудный и созидательный. Как всегда, мысленно обращаюсь за советом и поддержкою к любимому Тихону, и по ответной разливающейся в сердце теплоте чувствую: он – рядом, мы – вместе».

Теперь два любящих сердца снова вместе, уже навсегда.

 

На фотографии в заставке: Ольга Николаевна в Третьяковской галерее в день открытия выставки работ Великой Княгини Ольги Александровны. 2018 год

© Иван Матвеев, 2020
© НП «Русская культура», 2020