Дмитрий Михалевский
К истории вопроса
В Послании Президента Федеральному Собранию (15 января 2020) и на Гайдаровском форуме (15-16 январь 2020) синхронно прозвучали слова о смещении фокуса внимания на человека, что можно понимать как заявку, указание или намёк (время покажет, какой из терминов наиболее точен) на «антропный поворот». Подобного рода синхронность, с которой эта идея была сформулирована в двух различных сегментах высшего эшелона власти, позволяет предположить в ней нечто большее, нежели простую словоформу. На наш взгляд, эта констатация неких стратегических перемен, пока ещё не представленных отчётливо, но способных определить качественные изменения ближайшего будущего, а потому существенно важных для интеллектуальных разработок в рамках сообществ Клубов Мышления.
Для того чтобы понять, в чём фундаментальная суть и смысл обозначенного маневра, необходимо кратко представить феномен «антропности» в его исторической перспективе.
Антропной была Культура Античности. Люди жили ближней зоной, разделяя её с животными, растениями и богами. Для человека того времени был свойственен эгоцентризм и потому все вокруг него было живым и антропоморфным. Включая богов. Из этого повседневного миропредставления древнего грека выросла античная наука.
Средневековье вознесло божественное начало в бесконечность, объявив всё, что осталось внизу, на земле, юдолью греха. Тем самым, статус человека существенно снижался. Далее революция Коперника, лишившая Землю её центрального положения, усугубила эту тенденцию.
Наука Нового времени вообще устранила человека из своей мировоззренческой картины, мотивируя сей антропофобный акт объективизмом, понимаемым, как основной принцип рационального знания. Таким образом наука фиксировала свою претензию на абсолютное знание, а иными словами – на позицию Творца. Впрочем, Ньютон ещё сохранял идею о двух пространствах – абсолютном, доступном только Богу, и относительном, доступном человеку. Но вскоре Эйлер радикализировал эту модель, оставив в ней только абсолютное пространство, а заодно изгнав ньютоновских духов, обеспечивавших, по мысли его предшественника, дальнодействие между материальными объектами. Так родилась «классическая модель», базовыми элементами которой были и остаются бесконечная однородная пустота, материя и время. Строго говоря, такой взгляд на мир также представляет вариант реализации обыденного сознания, но на ином этапе его развития по сравнению с Античностью. Будем искренни, именно так мы видим и понимаем мир вокруг нас сегодня, если не совершаем над собой усилий представить некую «научную модель». Да и научную мысль мы чаще всего сводим к такому вот классическому материализму.
Классическая наука достаточно удачно описывала законы материального мира, заложив основы технологической революции 19-го века. Зарождавшиеся в тот же исторический период науки о человеке и обществе с воодушевлением воспринимали эти успехи и переняли подходы естественнонаучной сферы. В этом контексте достаточно назвать знаковые имена Ч. Дарвина, З. Фрейда и К. Маркса, а список легко продолжить. Материализм доминировал в сознании. Мечты рисовали новые перспективы, которые сохранились на футуристических иллюстрациях того времени. Физикам казалось, что благодаря их усилиям мир «расшифрован» и все законы открыты… Но тёмное облачко омрачало эту прекрасную картину: это облачко было связано с неприятным ощущением конца…
Впрочем, как в хорошей драме, в этот самый момент случилось непредвиденное: в физической картине мира возник человек. И изгнать его оттуда не было никакой возможности: эксперименты убедительно свидетельствовали о присутствии в них наблюдателя. Для микромира то был опыт с рассеянием пучка на двух щелях, где в зависимости от наличия наблюдателя поток вёл себя то как частицы, то как волны. А в макромире – теория относительности, где роль наблюдателя также принципиальна. А. Кун назвал эту антикоперниканскую революцию «парадигмальным сдвигом». Так на рубеже ХХ столетия естественные науки перешли к неклассической парадигме. В этой модели мира пустоту сменяло пространство, которое обретало свойства объекта, неоднородное и конечное, которое то ли порождало материю, то ли было порождаемо ею, место материи занимала энергия, а время сливалось с пространством четвертой координатой…
Смена парадигмы, как это бывает всегда, дала старт бурному развитию в научной и прикладной сферах, породив невиданный научно-технический прогресс. А вот гуманитарная сфера продолжала хранить верность научной объективности материализма, старательно изгоняя любые признаки субъективного начала. Науки о человеке и обществе строили свои модели в мире эйлеровской пустоты, материальных объектов и времени. Не случайно главный философский труд ХХ века называется «Бытие и время». Справедливости ради, надо сказать, что на старости лет М. Хайдеггер признался в том, что ошибся, недооценив пространство, но было уже поздно. А имя его и поныне реет на флагах философской мысли. А тема времени, в этом контексте, как продукта линейного – одномерного – мышления заслуживает отдельного серьёзного разговора.
Сегодня парадигмальный разрыв между естественнонаучной и гуманитарной сферами составляет почти сто пятьдесят лет. Такое фатальное отставание одной сферы деятельности человека от другой – описывающей этого человека – трансформируется в апокалиптическую угрозу технологии всему живому и самой Земле.
Таким образом, ликвидация этого разрыва является объективной необходимостью, не зависящей от каких-либо субъективных намерений, и потому мы имеем все основания для того, чтобы серьёзно воспринимать любые намеки на декларацию «антропного поворота».
Антропный поворот или Когнитивная революция
Если вдуматься, то мы имеем поистине удивительную ситуацию: начиная с ХХ столетия гуманитарные науки в своей приверженности классической парадигме оставались в полном одиночестве. Даже сфера художественного творчества перешла к неклассической парадигме практически одновременно с естественными науками. В 1915 г. основатель советской школы психологии Л.С. Выготский, посмотрев революционную постановку «Гамлета», осуществленную Г. Крэгом в МХТ, сформулировал эту трансформацию в виде основного закона трагедии: «…Мы, с одной стороны, видим всю трагедию глазами героя, а с другой – видим героя своими собственными глазами». Это означает, что, начиная с этого момента, центром происходящего на театральной сцене становился человек, который, вполне согласно законам реляционной физики, генерировал окружающее его драматическое пространство. Эта новая антропная концепция определила развитие всего искусства ХХ в.
Возвращаясь к гуманитарным дисциплинам трудно избавиться от впечатления, что для этой области знания человек находится в некоем слепом пятне. Он активно занимается всем происходящим вокруг, изучает, открывает, разрабатывает, внедряет, применяет… но при этом сам себя не видит. Вернее, видит и даже изучает (как-то специфически), как некий объект, в реальной жизни лишенный субъектности, зависимый от окружения. Субъектность по большей мере только декларируется.
Голоса в «поддержку человека» стали раздаваться начиная где-то с середины прошлого столетия. В нашей стране о «человеческом факторе» в разные годы высказывались М.К. Мамардашвили, В.С. Степин, Г.П. Щедровицкий и др. Но эта тема не получала развития и доминирующим оставался подход с позиций марксизма, в котором приоритет по-прежнему отдавался коллективному фактору как носителю объективного начала. Изменения стали происходить опять же вследствие развития техники.
Первый шаг в направлении «антропного поворота» был совершен благодаря рождению кибернетики. Базовые принципы работы вычислительных машин не могли не стимулировать поиска параллелей с работой сознания. Вероятно, отсюда возник термин «когнитивный», которым впоследствии определили новый класс гуманитарных дисциплин, помещавших в центр своего внимания человека. А толчок, полученный от кибернетики, назвали «первой волной» когнитивизма.
Богатая математическая база обеспечивала кибернетике бурный прогресс. В рамках кибернетики была разработана теория информации и компьютерная модель, которую можно было применять к любым вычислительным системам. Далее сработал закон сообщающихся сосудов: результаты в новой прикладной области не могли не «перетечь» в направлении человека. Но – внимание! – «протокол», по которому осуществляется эта перекачка информации, являлся чисто технологическим по своей сути. А платформа, на которой он реализовывался, красиво называлась «аналитической философий», за которой, в действительности, скрывались идеи Ж.О. Ламетри о человеке-машине и концепция Р. Декарта о психофизиологическом дуализме, в рамках которой разум рассматривается как «бестелесный и буквальный», существующий автономно и индифферентно по отношению к человеческой телесности. В результате, математические исследования по теории автоматов А. Тьюринга и группы под руководством Н. Винера, спроецировали на человека, сделав их основанием для вычислительной модели разума и объясняя таким образом некоторые характерные виды активности центральной нервной системы.
Суть этой фазы развития когнитивизма свел к пяти пунктам Г. Гарднер:
1) Использование компьютера для моделирования естественного интеллекта;
2) Абстрагирование от эмоционального и культурного компонентов в поведении человека;
3) Междисциплинарность исследований;
4) Связь с логическими философскими проблемами, которые должны служить логически исходной точкой когнитивных исследований;
5) Выделение особого уровня анализа, ментальной репрезентации, которая состоит из символов и образов, обрабатывая которые, человек строит свое поведение, действия и мысли.
Обобщение, сделанное Гарднером, позволяет понять, что этот этап, который называют «первой волной» когнитивизма, следовало бы, скорее, ассоциировать с отливом, который предшествует большой волне. Технология подминала человека, направляла исследования сознания человека в техническом русле. Но плюсом становился сам факт повышения интереса к механизмам сознания, интереса, который в дальнейшем – с окончанием отлива – даст позитивный эффект.
Второй шаг – второй этап в развитии когнитивных наук был совершен уже на территории гуманитарного знания. В 70-е гг. началась «когнитивная революция» в психологии и лингвистике. Специалисты, занимавшиеся этими дисциплинами, перенесли акцент с изучения универсальных логических законов и механических процессов переработки информации на человеческую когницию. И здесь неожиданно выяснилось, что процессы мышления являются «распределенными» в человеческом теле и не могут быть обособлены от процессов перцепции и передачи информации. Т.е. никакой акт восприятия, ни на каком этапе не происходит без участия сознания. А сознание, вопреки устоявшимся механистическим моделям, не формируется без участия тела. Сотрясателями устоев выступили М. Джонсон и Дж. Лакофф. Названия их работ говорят сами за себя: «Тело и разум. Телесные основы смысла, воображения и сознания», «Значение тела. Эстетика человеческого понимания», «Философия тела. Воплощенный ум и его вызовы западной мысли».
Так центр тяжести в истории о человеке начал смещаться с системоцентрического подхода к антропоцентрическиму. А в итоге, в настоящее время положение в гуманитарной сфере можно охарактеризовать как троевластие:
1) По-прежнему не сдают свои позиции сторонники объективизма, отвергающие любые признаки субъективного начала, понимая их как посягательство на саму суть научности и продолжающие жить в мире Декарта и Лламетри.
2) Буквально напролом движется «первая волна» когнитивизма, сопоставляющая мозг человека с компьютером и определяющая тренд разработки искусственного интеллекта.
3) И, наконец, только набирает силы «вторая волна» когнитивизма, которая утверждает, что никакой процесс в организме человека не реализуется без участия мышления, а мышление не существует без участия тела. Эта позиция формирует совершенно иной взгляд на человека, общество и на мир, но эта позиция остается периферийной на ниве современного научного знания.
Очевидно, что каждый из этих путей обеспечит качественно различное будущее для человечества. Разговор об этих вариантах отложим на будущее, оставив коллегам по Клубу мышления свободу для творчества.
Антропный поворот = Когнитивный структурализм
Сказанного ранее позволяет видеть, что мыслящая часть человечества находится в состоянии выбора, вроде васнецовского витязя на распутье. Есть три дороги – три пути, которые ведут к существенно разным результатам. А надпись на камне не вполне отчетлива. Конечно же, каждый из шагающих по этим дорогам, убежден в своей правоте. Однако, был ли его выбор самостоятельным и в полной мере осознанным? Более того, мимо нашего витязя пробегают новые участники процесса и не снижая скорости устремляются в даль… Давайте еще раз взглянем на эти варианты.
Пойдешь прямо… Это путь по классическому «академическому» сценарию, основанному на представлениях, восходящих к началу Нового времени. Движение в этой парадигме уже привело к острейшему кризису в системе образования, которая перестала отвечать задачам времени и с очевидностью подлежит трансформации.
Пойдешь налево… В этом случае выбираешь путь, который сегодня подавляющему большинству видится прогрессивным. В действительности, здесь сохраняется все тот же классический базис, маскируемый хайпом от кибернетики и прочего технологического прогресса. Как следствие на этом пути формируются весьма негативные тенденции, в частности:
• Имеет место подмена проблемы «значения» на «информацию», «создания» значения – на обработку информации. Соответственно, в этом контексте культурное содержание информации игнорируется. Приоритет отдается чистым универсальным логическим категориям, стоящим над культурной вариативностью.
• Человеческая ментальность – когниция – сводится к работе вычислительной машины, что безусловно, является вульгаризацией и упрощением. Иными словами, антропное – человеческое – начало приносится в жертву ради облегчения технической реализации модели.
• Из предметного поля когнитивных исследований исключаются воля и эмоции.
• Предпринимаются попытки интегрировать натуралистический и социально-культурный подходы, что делается в ущерб вопросам культуры и повседневному знанию.
Таким образом, на этом пути антропное начало угнетается технократическим, усугубляя представления о человеке как мыслящей машине. Как здесь не вспомнить Ж.О. Ламетри с его мечтой о человеке-машине!
Не может не вызывать удивления та легкость с какой эти, в значительной мере антропофобные, идеи внедряются в жизнь. Объяснение следует искать в уже упоминавшейся ранее «платформе», на которой эти идеи получали развитие, имя которой «аналитическая философия». Сегодня она прекрасно сочетается с рационализмом технократов, а в своё время питала идеями философов и художников, утверждавших концепцию человека-машины. И тогда – в начале ХХ века – эти авангардисты не тушевались, озвучивая своей целью дегуманизацию. Ну а чтобы упредить сомнения относительно корректности подобных параллелей, позволю себе напомнить мысль М. Элиаде о том, что «лирики» действуют интуитивно и опережают «физиков» приблизительно на полстолетия, т.к. последним необходимо каждый раз создавать новый язык описания явлений.
Итак, вспоминаем. Прежде всего, следует назвать футуризм, который под впечатлением технических успехов начала ХХ века видел переход от «эпохи человека» к «эпохе техники». «Кончилось господство человека. Наступает век техники!» — восклицал Ф.Т. Маринетти. Ему вторил Дж. Северини: «Мы воспринимаем как механизмы; чувствуем себя построенными из стали. Мы – тоже машины. Мы – тоже механизмы». В 1909 г. «Первый манифест футуризма» утверждал идеалом сращение человека с машиной как основу новой цивилизации: «на наших глазах рождается новый кентавр — человек на мотоцикле, — а первые ангелы взмывают в небо на крыльях аэропланов». В 1913 г. эту линию развивал «Технический манифест футуристской литературы», содержавший программу конструирования «механического человека в комплекте с запчастями». Хочу спросить: чем это отличается от современного техногуманизма? Искусствоведы называют эти тенденции «радикальным анти-психологизмом». Мы сегодня вполне можем называть попытки их реализации «антропофобией».
Можно возразить, что науки о человеке развиваются как никогда бурно. Это, вообще, передовой край науки. Но будем искренни: лидер этих исследования – генетика – ставит своей задачей продление жизни человека в материальном теле… А это совсем другое…
Впрочем, у нас ещё остаётся возможность третьего пути…
Пойдёшь направо… и здесь оказываешься в зоне действия когнитивных наук, утверждающих, вполне в неклассическом стиле, что
• культура формирует человека, при этом индивид всегда находится под влиянием своей культуры;
• когнитивные структуры формируются под влиянием приобретаемого опыта (экспериентализм);
• разум предстаёт как телесно воплощенный;
• мышление понимается в самом широком смысле и включает в себя дорефлексивные уровни, как-то: чувственное восприятие, интуицию, эмоциональное переживание, культурные архетипы, социально-психологические стереотипа и т.п.
Тем самым, дезавуируется догмат, имеющий в рамках современной цивилизации почти гипнотическое влияние: об экономике как базисе и культуре, как надстройке.
Когнитивные науки доказательно утверждают приоритет человека – антропного начала бытия. Они сняли непреодолимое противоречие между «науками о духе» и «наукам о природе», которое было обозначено в рамках философии жизни и философии культуры ещё в XIX-м веке. Большая роль в развитии когнитивных наук принадлежит нейронауке, рассматривающей когнитивность сквозь призму её биологических проявлений и прежде всего функционирования мозга. Социально-гуманитарные науки нового поколения абстрагируются от натуралистических подходов при объяснении когнитивных процессов и описывают поведение человека в терминах информационного потока или функционирования сознания как культурного феномена. К этому можно добавить, что когнитивные науки второй волны представляют собой попытку преодоления парадигмы индивидуализма, инерция которой не только не изжита, но определяет антропофобный характер современной западной культуры.
Однако, когнитивные дисциплины в современном их состоянии разрознены и не в способны создать реальной мировоззренческой альтернативы антропофобии «левого пути». Для их объединения, прежде всего, требуется наличие общей онтологической базы.
Такой онтологией обладает когнитивный структурализм. Это то, чем мы занимаемся на семинарах группы «Новая парадигма» питерского Клуба мышления. Но это уже следующая история.
Гюстав Моро. Полиптих «Жизнь человечества»:1 ряд-Золотой век, 2 ряд-Серебренный век, 3 ряд-Железный век. 1886.
Подведу итог сказанному выше:
В этих кратких заметках я старался показать объективную суть озвученного «антропного поворота». Ещё раз акцентирую: объективную суть, т.е. не зависящую ни от каких субъективных намерений, желаний и стремлений кого бы то ни было. Эти тенденции будут реализованы при любом раскладе событий. За исключением, разве что, предельно катастрофичного.
Прогнозирование будущего должно происходить на базе достоверного знания. Что значит достоверного? Основанного на понимании того, каков будут контекст вследствие происходящих перемен. Описать следующую парадигму можно только исходя из онтологии, в данном случае антропной или когнитивной. А то, что делается сегодня – это, в значительной мере, пустая трата сил и средств, потому что реализуется исходя из представлений, давно утративших свою актуальность. Более того, в стратегическом смысле здесь кроется риск опоздать, поскольку в эпоху перемен фактор времени становится критичным.
На заставке: Гюстав Моро. Жизнь человечества.Золотой век. Адам. Полдень. Экстаз. 1886.
© Дмитрий Михалевский, 2020
© «Русcкая культура», 2020
