17 июля 2025 года исполнилось 107 лет со дня убийства императорской семьи в Екатеринбурге. Многие до сих пор считают, что с этого трагического момента история Дома Романовых прервалась и что не осталось никого из царского рода. Будто Романовы канули в Лету, превратившись в легенду. Однако это не так. Сегодня в разных странах мира живут более 30 прямых потомков Российского Императорского Дома. Чтобы укрепить внутрисемейные связи, в 1979 году было создано Объединение членов рода Романовых, которое сейчас возглавляет князь Ростислав Ростиславович.
Автор нашего проекта «Романовы в эмиграции», историк и публицист Иван Матвеев побеседовал с княгиней Фотинией Филипповной – супругой князя Ростислава Ростиславовича. Это её первое интервью для русскоязычной аудитории.
Представляем вашему вниманию беседу, которая связывает прошлое и настоящее Дома Романовых уже в XXI веке.
– Ваше Высочество, через брак Вы принадлежите к Российскому Императорскому Дому. Расскажите, каково это – быть княгиней бывшей правящей династии уже в XXI веке?
– Думаю, для многих людей дворянские, королевские или императорские титулы – это нечто устаревшее, пережиток прошлого, а для кого-то они и вовсе больше не существуют. Важно определить контекст: когда и для чего используются титулы? Что значит быть «принцессой» сегодня и что значит быть «российской княгиней» в наше время?
Помимо юридических аспектов, определяющих, как и когда можно использовать титул, с понятием «княгини» связано множество романтизированных представлений, – большинство из них идеализированы и крайне сложно применимы в современном мире, особенно в семье, не имеющей официального статуса.
Для любого члена такой исторической семьи роли кардинально различаются в зависимости от того, правящая это династия или нет, сохраняет ли она официальные функции. Нельзя сравнивать ныне правящий Дом Виндзоров с семьёй Романовых.
Кроме того, баланс обязанностей и личной свободы обычно определяется внутренней иерархией – такова природа этого патриархального, традиционного социального уклада, основанного на принципе первородства, а не на личных склонностях или талантах.
Наконец, всё зависит от социальной и культурной среды, в которой человек родился и вырос, независимо от титула, полученного при рождении или через брак.
Если женщина не родилась княгиней, как я, она становится ею через брак – то есть через своего мужа. Назовём её «княгиней-невестой». Это очень сложная трансформация идентичности, противоречащая современному мышлению. Новый статус, словно deus ex machina (лат. «бог из машины», т. е. неожиданное спасение, в значении «непредвиденное обстоятельство», – Ред.), внезапно даруется женщине мужчиной. Если отбросить романтический флёр, становится ясно: это подразумевает невозможность самоопределения, что для современной женщины звучит абсурдно.
Я быстро поняла, что «княгиня-невеста» – это не персонаж, входящий в пьесу с чистого листа. Она появляется in medias res (лат. «в середине действия»), чтобы играть роль по уже заданным правилам. Сцена была подготовлена за века до моего появления. Принять эту роль, оставаясь собой, воплотить наследие древней семьи, не твоей по рождению, и делать это с честью в современном мире – вот настоящий вызов.
Людям сегодня сложно понять эту идентичность, особенно женщинам, потому что она основана на архаичной концепции: после замужества женщина полностью принадлежит семье мужа, оставляя прошлое позади. Поэтому невесты Романовых переходили в православие и брали новое имя, хотя это не было обязательным условием династического брака. Это был символ преображения, нового начала, полного принятия своей судьбы через имя и веру. Я сравниваю это с бабочкой, покидающей кокон, – нужно без колебаний стать другим человеком.
Хотя я родилась и выросла в православии, мне было трудно адаптироваться. Пришлось переосмыслить свои ценности и определить роль «княгини» так, чтобы она гармонировала с моим воспитанием, но позволяла совершить этот ментальный переход.
Мне очень помог мой муж Ростислав, который проявил доверие и дал мне время понять этот новый мир. Также я благодарна его семье, особенно нашей любимой тёте Феодоре Алексеевне, чьи мудрость, советы и чувство юмора стали для меня бесценными.
Я пришла к выводу, что эта роль – в первую очередь иной способ мышления о жизни и обязательствах. Каждый ищет смысл в личном существовании, но для члена царской семьи, правящей или нет, смысл всегда лежит в служении своей стране – иначе сама концепция теряет основание.
Сегодня «российская княгиня» – это почётный титул, связанный с историей семьи, но также обет и обязанность, которые каждый, удостоенный его, должен осознанно принять.
– Ваша свадьба с супругом состоялась 21 сентября 2021 года в Париже. Почему для церемонии Вы выбрали Собор Святого Александра Невского на рю Дарю?
– Мой муж, князь Ростислав Ростиславович, считает Россию своим домом. Он часто рассказывает о своих чувствах, когда впервые посетил её в детстве, о годах жизни там как первого вернувшегося Романова, о том, как Россия живёт в его душе. Поэтому мы всегда планировали пожениться в России и объявили о православном венчании в июне 2020 года в Санкт-Петербурге. Но пандемия внесла коррективы…
Собор Святого Александра Невского в Париже уже сто лет является духовным центром русской эмиграции. Под его куполом семья Романовых не раз отмечала важные события. Храм теперь принадлежит Московскому Патриархату, но остаётся символом единства Русской Зарубежной Церкви и исторической Родины. Мы надеялись, что наша свадьба станет знаком этого единства для многих русских людей. Кроме того, Париж – город, тесно связанный с историей моей собственной семьи.
Дата тоже была символичной: 12 сентября 2021 года исполнилось ровно 150 лет со дня освящения собора, на следующий день после дня его небесного покровителя. Митрополит Иоанн Дубнинский, архиепископ Русских Православных Церквей в Западной Европе, любезно согласился провести обряд, и после церемонии наградил Ростислава Ростиславовича орденом Святого Александра Невского.
Нас почтили своим присутствием Его Превосходительство посол РФ во Франции А. Ю. Мешков с супругой, а также наши родные и друзья. Гостей было менее 100 – мы сознательно сделали праздник скромным из уважения к трудным временам пандемии.
Это был не тот «русский» день, о котором мы мечтали, но всё равно идеальный: камерный, торжественный и радостный.
Княгиня Фотиния Филипповна. Фотограф Джастин Эрвин
Князь Ростислав Ростиславович и княгиня Фотиния Филипповна. Фотограф Джастин Эрвин
– Вы родились в Греции. Расскажите подробнее о своей семье и профессиональной карьере.
– Я единственная дочь и младший ребёнок в семье греческого промышленника Филиппоса С. Георгантаса. Моя семья основала первую парфюмерную фабрику в Греции в начале XIX века, а в 1864 году компания стала одной из первых в стране, зарегистрированных как акционерное общество. Думаю, сегодня это старейший в мире парфюмерный дом, до сих пор принадлежащий потомкам основателей, – им управляют мои племянники, сыновья старшего брата Спироса.
Я выросла в семье, где ценили искусство, и именно любовь к нему стала одной из первых точек соприкосновения с моим будущим мужем. Жизнь бок о бок с художником-пейзажистом научила меня понимать, сколько труда и дисциплины стоит за воплощением творческого замысла.
В детстве в Греции я разделяла страсть отца и братьев к парусному спорту. И теперь, видя, как наш сын тоже увлекается морем, я чувствую, что в нём соединились истории двух наших семей (как вы знаете, Великий князь Александр Михайлович был морским исследователем и дослужился до адмирала).
Моё детство в Афинах было благополучным, но не лишённым грусти – после смерти отца, когда мне было восемь лет, мать посвятила все силы моему образованию. Позже я поступила в Оксфордский университет, где изучала французскую и византийскую литературу в колледже Святой Анны, а затем получила степень магистра по драматургии в Royal Central School of Speech and Drama Лондонского университета. Это открыло мне дорогу в театр – десять беззаботных, богемных лет я работала драматургом и писала пьесы. В юности и вплоть до рождения ребёнка творчество было для меня главным смыслом и воплощением «правильной» жизни.
Моя первая работа – ассистентка у Хлои Оболенской, где я помогала с постановкой «Гамлета» Питера Брука и исследовала материалы для «Чайки» Льва Додина. До сих пор помню, как листала книги по русской истории в поисках изображений традиционных костюмов и копировала особенно интересные иллюстрации.
Кстати, Хлоя создала и моё свадебное платье – это был бесценный подарок и очень символичный момент для меня.
Две мои пьесы с успехом шли на Эдинбургском фестивале «Fringe», и лестные отзывы тогда очень тешили моё самолюбие, но с тех пор прошло так много времени, что доказательства остались лишь на пожелтевших газетных вырезках! Параллельно я неожиданно для себя увлеклась благотворительностью, помогая друзьям с организацией мероприятий, – так появилось второе, «неофициальное» резюме, посвящённое социальным проектам. В 2016 году я основала небольшую консалтинговую компанию, специализирующуюся на программах для людей с инвалидностью и поддержке предпринимательства. Но любовь к театру, литературе и искусству, конечно, осталась со мной.
– Ваше Высочество, мы беседуем с Вами накануне Дня семьи, любви и верности. Этот праздник широко отмечается в России с 2008 года. Какие, по Вашему мнению, ценности олицетворяет семья в современном мире?
– Семья, в которой мы рождаемся, определяет нас – как в хорошем, так и в плохом смысле слова. Наша дальнейшая жизнь становится либо продолжением этих традиций, либо реакцией на них, а чаще – их сложным сочетанием. Я убеждена, что идеал крепкой, сплочённой семьи заслуживает поддержки. Такая семья – основа здорового общества. Её главная цель – создать среду, где дети могут раскрыть свой потенциал, а взрослые – реализовать себя.
К сожалению, этот идеал слишком часто рушится, и нам, как обществу, необходимо выстраивать системы поддержки для тех, кто столкнулся с трудностями. Семейные ценности и сам институт семьи – это то, за что стóит бороться. Важно понимать: прогресс не должен достигаться ценой разрушения традиционных устоев.
– Какие интересные традиции Вы соблюдаете в своей семье?
– Пожалуй, наша особенность – это бережное сохранение русских традиций в доме, тех самых, что в России воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, но на Западе кажутся необычными. Особое место занимают православные праздники – мы отмечаем их с той теплотой и вниманием к деталям, которые характерны для русской культуры.
Вашим читателям, я думаю, хорошо известно, что быть русским на Западе в наше время – это уже своего рода испытание. Каждая такая традиция становится не просто ритуалом, а мостом, соединяющим наших детей с их наследием.
– Ваше Высочество, нам было бы интересно узнать Ваше мнение о роли женщины в современном мире.
– Можно было бы дать стандартный ответ о достижениях женщин, о том, как мы теперь можем «и крутить педали, и крутить головы», пробивая «стеклянный потолок» с грацией, недоступной предыдущим поколениям. Но реальность сложнее: наш мир переживает глубокий гендерный кризис, и женщины неизбежно находятся в его эпицентре.
Роль женщины во все времена была политически заряженной темой. Я верю в гендерное равенство, но это не должно означать унификацию. Перед законом все должны быть равны, даже если природа и воспитание наделили каждого из нас разными преимуществами и трудностями.
Говоря о современной женщине, важно понимать – говорим ли мы о жительницах развивающихся стран, сельских или городских сообществ. Проблемы и потребности в каждом случае совершенно разные. Культурный контекст имеет решающее значение.
Доступ к медицине, образование, равная оплата труда, защита от насилия, материнские права – всё это сложные, многослойные вопросы. Да, мир ценит женщин, но эта «цена» варьируется в зависимости от национальности, социальной среды и культурных ожиданий.
Мы не должны мерить весь мир по узкой полоске собственного опыта. Увы, не все женщины равны от рождения. Но я верю в лучшее. Сам факт, что мы ведём этот разговор, уже знамение времени. История учит: если возникает вопрос, рано или поздно появится и ответ. Остаётся надеяться, что этим ответом будет прогресс, а не откат назад.
– Я знаю, Вы увлечённый читатель. Кто Ваш любимый русский писатель?
– Боюсь, мой выбор покажется предсказуемым, но это, безусловно, Толстой – знакомый до мелочей, точный, захватывающий, монументальный и поэтичный одновременно. Он – литературный колосс, и я надеюсь, мне простят эту классическую любовь.
– Ваш супруг, князь Ростислав Ростиславович, – один из самых известных представителей семьи Романовых в России. Чувствуете ли Вы к себе подобное внимание?
– О нет – я совершенно неизвестна! Могу спокойно гулять по улицам России, не боясь быть узнанной. Часто, разговаривая с русскими, я слышу в ответ: «Все Романовы давно погибли, Вы что-то путаете». Если отбросить иронию, скажу честно: я никогда не стремилась к публичности и не мечтала оказаться в такой деликатной роли.
Брак с Ростиславом и рождение сына помогли мне осознать: наследие Дома Романовых – это часть общей истории русского народа, живая традиция, которую хранят многие в России и за рубежом. Любой интерес к нам – не личный, а дань уважения к тому, что олицетворяет наша семья. Наша задача – служить этой памяти, а не использовать её.
Главное – какие добрые дела можно совершить, используя наши возможности. Если внимание к нам поможет благотворительности, это прекрасно.
– Ваше Высочество, кто из Романовых вдохновил Вас больше всего?
– Изучение истории семьи – это путь на всю жизнь. Одни истории трогают сердце, другие будят ум. Особенно близка мне великая княгиня Елизавета Фёдоровна – её свет, доброта и христианское всепрощение. Императрица Мария Фёдоровна с её радостными семейными годами и позднейшими страданиями напоминает мне: нужно ценить каждый момент счастья.
Из современных Романовых я восхищаюсь моим свёкром, князем Ростиславом Ростиславовичем – его чувством долга, юмором и той любовью, которую он внушил детям. Мой муж часто говорит, что отец был для него образцом семьянина. Князь Николай Романович, по рассказам, объединял семью с невероятным достоинством, а князь Дмитрий Романович и его супруга Феодора Алексеевна стали для нас с мужем примером служения России через благотворительность. Вдохновение – вокруг, если уметь видеть.
– Вы с супругом основали благотворительную организацию Romanov Philanthropy. Расскажите о её целях.
– Наш парижский фонд – результат пяти лет подготовки. Пока мы в начале пути, но планы обширны: поддержка традиционных ремёсел в России, продвижение русского искусства за рубежом, сохранение уникальных техник для будущих поколений.
Мы также хотим участвовать в экологических проектах в России. Благотворительность придаёт нашей жизни ясный смысл: помогать другим – не просто долг, а честь.
– В марте 2023 года князь Ростислав Ростиславович был избран главой Объединения рода Романовых. Каковы Ваши мысли о будущем этой семейной организации? Будете ли Вы принимать активное участие в её работе?
– Ростислав действительно является президентом Объединения рода Романовых. Естественно, как его супруга, я поддерживаю его в меру своих возможностей. Сама я не состою в Объединении, и мне не совсем уместно комментировать это дальше.
Княгиня Фотиния Филипповна. Фотограф Александра Павлющенко
Князь Ростислав Ростиславович и княгиня Фотиния Филипповна у собора Свято-Николаевского собора в Ницце. Фотография из личного архива княгини Фотинии Романовой
– Ваш сын, князь Ростислав Ростиславович, – самый младший представитель семьи Романовых. Осознает ли он уже своё русское происхождение и наследие Романовых?
– Наш сын Ростислав-Георгий – умный, весёлый, добрый мальчик, которого больше интересуют школьные друзья, гитара, собаки и обычные споры, которые бывают у любого 11-летнего ребёнка, чем статус «князя». Полагаю, его представление об этом, скорее всего, соответствует стереотипному, сказочному образу, знакомому всем детям.
Мы живем за границей, но наш сын прекрасно осознаёт свою русскую идентичность, потому что наш дом – русский: вокруг него русские друзья и родственники, русская еда, русская музыка. Если его спросить, он скажет, что он – русский.
С отцом он говорит по-русски, а в школе у него регулярные уроки русского и греческого языков.
Его знакомство с историей Романовых происходило постепенно, и информация подавалась в соответствии с возрастом. Сейчас он знает основные факты, хотя некоторые детали мы ещё не обсуждали, и, что важнее, он пока не до конца понимает масштаб и значение этой истории. Для него Романовы – не далёкий миф: они живые, приходят к нам в гости, они реальны.
– У Вас есть личный девиз в жизни? Что он для Вас значит?
– Мы все часто обращаемся к вдохновляющим цитатам в трудные моменты, и они могут меняться. Одна из моих любимых принадлежит Теодору Рузвельту. Через год после окончания президентского срока, в 1910 году, он произнёс одну из самых значимых речей своей жизни в Сорбонне. Официально она называется «Гражданственность в республике», но чаще её знают как речь «Человек на арене».
С годами я часто возвращаюсь к этой речи. Она напоминает мне не придавать чрезмерного значения результатам усилий. Важно иметь смелость отстаивать то, во что веришь, уметь подниматься после падений, признавать свои ошибки и недостатки, принимать, что в борьбе можно «запачкаться», но сама борьба уже достойна уважения. Пробовать снова и снова – и не переоценивать мнение тех, кто не стоит рядом в этой арене. Я люблю повторять девиз: «Помни о человеке на арене». Он придаёт мне сил и смелости.
Но в нашей семье есть ещё одна цитата, к которой мы часто обращаемся, – и, думаю, вы поймёте, почему она находит отклик: «Граница России нигде не заканчивается». Если вы не знаете, кому принадлежат эти слова, предлагаю вам поискать…
– Ваше Высочество, что бы Вы хотели пожелать нашим читателям? Ведь это Ваше первое интервью для русскоязычного издания.
– Испокон веков судьба и традиция невест в этой семье – открывать для себя Россию, влюбляться в неё, а иногда и называть её домом, даже если они родились и выросли на далёких берегах и в иной вере.
Мне повезло, что в моём греческом наследии есть нить православия, которая течёт в моих жилах. Я чувствую, что мне дарована культурная связь, общий язык, который отражает частичку русской души, – как далекий шёпот эха, который я слышу, но лишь отчасти понимаю. Русские кажутся мне странно знакомыми, но эта странность – мера расстояния между нами.
Надеюсь, что в этом духе я могу пожелать вашим читателям находить способы разделять гордость, солидарность и сострадание перед лицом испытаний и привилегий, которые несёт принадлежность к этой необыкновенной стране, – сегодня и сквозь века. Я искренне благодарна и смиренно чувствую себя частью этого наследия.
На фотографии в заставке: Князь Ростислав Ростиславович и княгиня Фотиния Филипповна. Фотограф Джастин Эрвин
© Иван Матвеев, 2025
© НП «Русская культура», 2025
