Императорской публичной библиотеке (в разговорном варианте «публичке»), одной из крупнейших библиотек мира, исполняется 206 лет со дня открытия. Этой дате посвящена выставка «Книжные черви. Чтение как образ жизни».
В центре внимания необычной экспозиции – книга как источник знаний и предмет искусства, объект человеческой страсти и любви в ее крайних формах и самых причудливых проявлениях.
Материалы выставки свидетельствуют о многообразных ухищрениях, на которые решались любители книг, чтобы любой ценой заполучить заветный экземпляр.
Книгокрады
Алоис Пихлер (1833—1874) работал в Императорской публичной библиотеке и крал книги. Будучи теологом и историком церкви, он, по словам В.Стасова, «тщательно облегчал Библиотеку от её разнообразных сокровищ». За 19 месяцев он украл 4478 книг, 427 гравюр, а вместе с ними карточки из каталога, чтобы замести следы. Книги выносились им в потайном кармане пальто, пришитом на стороне спины. Также во время «выноса книг» Пихлер надевал бесшумные галоши.
Дело вскрылось 3 марта 1871 года библиотекарем В. И. Собольщиковым, и книгокрад был пойман с поличным. Вскоре к дому Пихлера подкатили 7 огромных возов, чтобы вернуть украденное в Библиотеку.
События в Петербурге скоро получили огласку в России, и с тех пор имя Пихлера употребляется как нарицательное.
Книжная «расчленёнка»
Книги часто используются как «инструмент» и «материал»: в них делаются пометки, пишутся «параллельные» тексты-комментарии. Но существует странная страсть, в которой образованные люди становятся подлинными врагами книги. Одни вырывают из книг только переплёты, другие — титульные листы, третьи нещадно дерут портреты, гравюры и иллюстрации.
Подобным «любителем» был англичанин Джон Бэгфорд (1657—1716). Человек с прекрасным образованием, видный археолог, он, тем не менее, относился к книгам как истинный варвар. Его привлекали исключительно титульные листы, которые он вырезал из библиотечных книг. Украденные титульные листы Бэгфорд снабжал подробными пояснениями, объединял по собственному классификатору и тщательно переплетал. Его коллекция титульных листов составила сто огромных томов, которые ныне хранятся в Британском музее.
Необычный подход к книгам был у библиофила Петра Александровича Ефремова (1830—1907) «Он варварски относился к книгам с точки зрения их сбережения. Началось это с редактирования им русских классиков. Для того чтобы иметь необходимые тексты, он брал наиболее совершенное по тексту издание, скажем, Пушкина, и выдирал из него то, что было ему нужно, остальное уничтожал. Все необходимые для нового издания иллюстрации и портреты он собирал из прежних изданий в единую брошюру и переплетал в одну книгу, иногда по 10, 20 и даже 30 брошюр вместе. Так он поступал с изданиями Ломоносова, Лермонтова и других классиков. Таким образом, в ефремовских экземплярах всегда нужно искать сюрпризов, и до сих пор по полноте всего собранного о том или ином писателе экземпляры из его библиотеки могут считаться исключительными».
Ф. Г. Шилов. Записки старого книжника
Книги как объект наживы и просто курьёзные случаи составили целый раздел экспозиции. Так Ф. Г. Шилов в «Записках старого книжника» сообщает: «Как-то продавалась с аукциона библиотека известного юриста С.Д. Пергамента. Все книжники принимали участие в аукционе, но маклак Корягин никому не уступил ни одной книги и набил цену на библиотеку Пергамента до 40 тысяч рублей. Правда, библиотека была замечательная, но в то время сумма в 40 тысяч была непомерной. Букинисты таких цен не платили, покупали книги за гроши, лишь Фельтен за библиотеку Ефремова заплатил 150 тысяч, да и то в два приема. Такие же библиотеки, как Пергамента, шли обычно за 5—6 тысяч. Но Корягин библиотеку все-таки купил и немало заработал на ней».
У В.П. Мещерякова, М.Н. Сербула в «Книжных тайнах, загадках, преступлениях» читаем: «Видный русский издатель А. С. Суворин искал для переиздания экземпляр «Путешествия из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева. Летом 1888 года он попросил этот экземпляр у известного библиофила П. В. Щапова. Щапов владел крайне редким изданием «Путешествия», а потому очень им дорожил. После уговоров книга была дана Суворину под расписку на два месяца.
Прошел год, а Суворин так и не возвращал книгу. Щапов заподозрил букиниста в нечестности. На самом деле оказалось, что наборщики суворинской типографии, не предупрежденные хозяином, испортили издание, разобрав его на отдельные страницы, часть которых потерялась. Все это время Суворин искал схожий экземпляр, пока не нашёл его и не купил за очень большую сумму. Эта книга была возвращена Щапову, но тот в скором времени умер, измученный переживаниями».
«В первой трети XIX столетия библиофильство и библиография носили во Франции своеобразный характер. В послереволюционной стране многим памятникам старины, начиная со средневековых замков и кончая книгами, грозила гибель: их скупали и нередко уничтожали люди, даже не подозревавшие об их ценности. Появилось даже новое ремесло — «книжное живодёрство»: «специалисты» сдирали с книг богатые переплёты и пускали сафьян или телячью кожу на изготовление женских туфелек, а бумагу — ту, что получше, — на кульки для бакалейщиков (та, что похуже, снова попадала в чан бумажника и служила для изготовления картона)».
В.А. Мильчина. О Шарле Нодье и его книжных пристрастиях.
«Книгами порой топили печи, страницами древних изданий и драгоценных рукописей вместо обоев оклеивали стены, заклеивали на зиму окна. В XIV веке один ученый-библиофил, играя в волан, обратил внимание на то, что его ракетка оклеена древним пергаментом, покрытым латинскими письменами. Вглядевшись в текст, он обнаружил, что перед ним фрагмент несохранившегося сочинения древнеримского историка Тита Ливия. Библиофил побежал к человеку, изготовившему ракетку. В его мастерской он узнал, что остальные части рукописи также были употреблены на изготовление ракеток и к тому времени бесследно исчезли».
В.П. Мещеряков, М.Н. Сербул. Книжные тайны, загадки, преступления.
Одно из самых страшных событий любого библиофила — библиотеки в огне.
Льюсьен Поластрон в своём труде «Книги в огне: история бесконечного уничтожения библиотек» пишет: «У Рима был особый дар к пожарам. Вследствие этих пожаров, как желанных, так и нет, было констатировано, что окончательно и бесповоротно оказались утрачены самые разные сочинения: 109 произведений Плавта, 24 Энния, 40 Акция; философский трактат Цицерона «Гортензий», а также вся его поэзия, за исключением нескольких стихов; практически весь Варрон, равно как и все эпопеи, написанные во времена Вергилия; большая, хотя и неизвестного размера, часть «Сатирикона» и 107 из 142 книг Тита Ливия о римской истории, необъятное количество произведений Тацита и Плиния Старшего: до нас дошли только 37 книг его “Естественной истории” из более чем 500 томов, посвящённых им грамматике, военному искусству и другим предметам. И нам никогда не удастся воспользоваться “Книжной наукой” Телефа Пергамского, “О выборе и приобретении книг” Эренния Филона или “Библиофилией” Дамофила Бифинского».
Пожары в библиотеках и по сей день случаются — как намеренные, так и непредвиденные. В 1988 году в Библиотеке Академии Наук в Ленинграде от огня сгорело 300 тысяч книг, среди которых были редкие и дорогостоящие. Несколько миллионов книг, пострадавших в этом пожаре, нуждались в просушке, и жители Ленинграда уносили их домой, высушивали, склеивали, а затем возвращали в библиотеку – ни одна книга не пропала! Так внезапно случившийся пожар оказался событием сплочения читателей.
Коллекционеры и библиофилы
Антиквар, издатель и коллекционер Николай Васильевич Соловьёв (1877—1915) «… был сыном известного ресторатора миллионера В. И. Соловьева. Он числился у отца управляющим Северной гостиницей, получал ежемесячно 500 рублей и, интересуясь книгами, стал покупать их и собрал в конце концов приличную библиотеку. Когда отец, рассердившись за что-то на сына, лишил его содержания, Соловьев, по совету своих друзей книгопродавцев-антикваров Синягина и Клочкова, решил открыть книжную лавку на Симеоновской улице, но для начала распродать свою библиотеку.
Затем Соловьев, человек несомненно инициативный, стал издавать журнал «Антиквар»; в журнале было много описаний частных библиотек, появились в нём и две статьи Н. В. Соловьева — о Максиме Горьком и Леониде Андрееве. Отец, увидев, что сын умеет жить своим трудом, помирился с ним. Не желая, чтобы сын миллионера торговал в скромном помещении, он выселил Л. Ф. Мелина из дома Шереметьева на Литейном, 51, увеличил это помещение вдвое, отделал и открыл роскошный магазин».
Ф. Г. Шилов. Записки старого книжника
Павел Петрович Шибанов (1864—1935) «…считался одним из лучших антикваров-букинистов в России. После смерти отца и брата он завел торговлю гражданской книгой и стал издавать каталоги. Первые три каталога вышли в восьмую долю листа, а остальные—в шестнадцатую, с иллюстрированной обложкой. Оборот каталога он украсил маркой — нога, пронзенная костылем, что должно было изображать ногу Василия Шибанова, якобы предка Шибановых. Из истории известно, что Иоанн Грозный в момент гнева пронзил ногу Шибанова острием костыля. Каталоги Шибанова издавались периодически (их вышло более двухсот). Издавались они весьма тщательно и изящно, соревнуясь с каталогами европейских фирм. Благодаря этим каталогам Шибанов приобрел широкую известность. В них перечислялись лучшие книги, иногда уже проданные. Делалось это исключительно для рекламы».
Ф. Г. Шилов. Записки старого книжника
Как тесно переплетается судьба книги и человека, можно узнать из мемуаров библиофилов – материалы выставки связаны с именами английского собирателя книг, обладателя крупнейшей в XIX веке частной библиотеки рукописных материалов Томаса Филипса (1792-1872), французского книговеда и библиотекаря Габриэля Ноде (1600–1653), Третьего президента США, одного из авторов Декларации независимости Томаса Джефферсона (1743–1826) и многих других.
В экспозиции также представлены плакаты конца XIX — начала XX вв. с рекламой книг и чтения, каталоги магазинов российских книготорговцев и антикваров Василия Клочкова, Алексея Суворина, Маврикия Вольфа.
Один из разделов выставки посвящен библиотерапии. Среди изданий представлены «Книга как лекарство» британских «библиотерапевтов» Эллы Берту и Сьюзен Элдеркин.
Выставка «Книжные черви. Чтение как образ жизни» продолжит работу до 19 февраля. Адрес: площадь Островского,1—3.
Редакция портала «Русская культура» благодарит куратора выставки Марию Зотикову за предоставленные материалы.
© НП «Русская культура», 2020
