Главными, смыслообразующими в культуре и искусстве Петербурга в начале прошлого столетия являлись поэзия и живопись – в целом XX век, вопреки и вследствие страшных общественно-политических трагедий можно назвать веком литературоцентричным. Век XXI смещает сферы и на первый план выводит музыку. Прежде существовавшая словно за закрытыми дверями, академическая музыка становится наиболее важным способом осмысления действительности. Можно сказать, что пришедшая на смену постмодерну эпоха метамодерна выбирает академическую музыку в качестве вестника, интеллектуального о́ргана, своего основного игрока. В этом контексте имя композитора Артура Зобнина – одно из ключевых имен в петербургской музыкальной жизни.
РК: Современная академическая музыка включает в себя основание, традицию, уходящую корнями к М. И. Глинке и Балакиревскому кружку, и новизну. Как они взаимодействуют, существует ли конфликт между традицией и, например, авангардом?
Артур Зобнин: Академическая музыка – это всего два процента от всего звучащего потока в мире, а современная академическая и того меньше. Если говорить об авангарде, то нужно понимать, что сегодня вообще считать авангардом. Все более-менее радикальные практики второй половины XX века стали частью музыкального словаря (читай – нормой): от лидеров Дармштадтской школы до музыки Лахенмана, от французов-спектралистов до американцев-минималистов, инструментальный театр и так далее. Не последнюю роль в этих процессах сыграла интернет-эпоха, когда в одном плейлисте рядом могут стоять эстетически очень далекие и разные музыки. Поэтому, на мой взгляд, сейчас все что угодно можно играть в одной программе с чем угодно: монографическая программа с музыкой Чайковского имеет такое же право на существование, как и концерт, где рядом будут исполнять песни группы Аукцыон, сонату Уствольской, мультимедийную пьесу Александра Шуберта и строчное многоголосие из XVI века (примерно чем-то в этом духе мы и занимаемся с Молот-ансамблем). Другое дело, что есть гораздо более консервативно настроенные институции или более консервативно настроенная аудитория. Но процессы, которые я наблюдаю последние 10 лет, показывают, что слушатели становятся все более плюралистичными и всеядными. Это и хорошо (можно играть вообще все, что угодно) и плохо (возможно ли удивить?) одновременно.
РК: История академической музыки восходит к Петербургу. Есть ли различия между московской исполнительской и композиторской школой и петербургской?
Артур Зобнин: Если брать исполнительскую школу (лучшие ее проявления, конечно же) – петербуржцы более расчетливые, стремятся к рациональному выстраиванию формы, москвичи – они сразу тебя берут за грудки, так и ведут до конца добровольно-принудительно. В композиторской школе, конечно, есть отличия, но сейчас все перемешано. Скажем так, Петербург более нацелен в сторону новой простоты, новой сентиментальности, экологичной переработки отходов музыки прошлого; Москва – это высокотехнологичные истории, сосредоточенность на технической составляющей, многоэтажные концепции. Можно сказать, что Москва сейчас гораздо больше подвержена тезису: «главное – держать себя в руках и не ударяться в постмодернизм». В эпоху метамодерна это выглядит как олдскул.
РК: Можем ли мы сказать, что сейчас Петербург – «место силы» академической музыки?
Артур Зобнин: Петербург – действительно место силы во многом благодаря его богатейшей истории: от придворных театров императриц XVIII века до музыки Уствольской и Кнайфеля, созданной в нашем городе. Но если брать реальность, то есть много моментов, которые следовало бы изменить, чтобы звание места силы удерживать. Хотелось бы видеть больше прорывных идей концертных программ, больше культурных центров, где было бы место нестандартному искусству, меньшего консерватизма институций. Но понятно, что сказать легче, чем сделать.
РК: Сейчас время междисциплинарных идей (например, поэзия – танец – кинематограф). Как современная академическая музыка проявляет себя в этом контексте, способна ли она интегрировать другие виды искусства?
Артур Зобнин: Мультимедийная композиция – самое активно и быстро развивающееся направление. Это новый Gesamtkunstwerk, соединяющий новейшие достижения современной академической музыки, электронные технологии, видео-арт, элементы театра и т. д. Универсальность вышеперечисленных средств приводит к тому, что в этой сфере себя находят авторы, сильно отличающиеся в своих эстетических воззрениях. Единственное, что, пожалуй, является общим – это больший демократизм мультимедийного искусства по сравнению с музыкой второго авангарда (Булеза, Ноно, той же Уствольской, например). Мультимедиа не боится выстраивать коммуникацию с аудиторией, используя простые средства, и чуждается ораторского пафоса композиторов второго авангарда.
РК: Академическая музыка – это «актуальное искусство»? Какова её темпоральность, как она соотносится со временем?
Артур Зобнин: Если брать музыку прошлого – то всё зависит от исполнения. Традиции исполнения дают ключик к тому, как преодолевать трудности исполнения сочинений великих авторов, но одновременно приводят к тому, что пропадает прямое взаимодействие исполнителя с текстом (пресловутое – это не Бетховен, Бетховена надо играть ВОТ ТАК). Многие исполнения выходят за рамки простого воспроизведения: получается исполнение не сочинения, а повторение традиций, как надо его исполнять – этакий исполнительский некростиль. И только большие музыканты могут выходить за эти рамки и делать музыку прошлого актуальной. С современной музыкой все тоже не так просто. Девяносто восемь процентов ее устаревает еще до исполнения, и от подобных казусов не застрахованы даже большие мастера, что уж говорить о простых смертных.
Артур Зобнин. «Очевидность» на стихи Станислава Львовского (2016). В исполнении камерного хора «Festino» под руководством Александры Макаровой.
«Песня про посиделки на кухне и про ту «химию», которая начинает происходить между людьми через какое-то время на подобных собраниях. И, разумеется, про русский культурный код, как многое у меня».
РК: Если музыкальное сочинение представить в процентном соотношении, какова пропорция: алгоритмов (математики, холодного ума), чувственности (сердечности, переживания), тайны (метафизики, вдохновения, благодати, чего-то другого, необыденного, неуловимого или наоборот)?
Артур Зобнин: У всех по-разному. Вообще, соотношение контроль-свобода – один из центральных вопросов композиции. В какой момент ты включаешь контроль или наоборот, даешь волю случаю. Бывают и парадоксальные ситуации, например, «Книга перемен» Кейджа. Сочинена она с использованием гадания по китайской «Книге И цзин» (т. е. чистая случайность), но музыкальный текст зафиксирован предельно скрупулезно и точно. В итоге – парадокс. История, которая заявлялась как попытка отойти от контроля, в итоге приводит к диктату текста.
Артур Зобнин. «Превращение» для камерного хора и большого ансамбля (2018). В исполнении хора и ансамбля Musicaeterna, дирижер Федор Леднев.
«Эта Песнь городского драйва и превращений к Кафке отношения не имеет. Хотя многие слушатели Кафку в этом сочинении слышат, их право».
РК: Литературные источники так или иначе влияют на мировоззрение, формируют образ жизни. С каким литературным героем вы себя идентифицируете?
Артур Зобнин: Помню, что в детстве в мультфильме «Утиные истории» мне особенно нравился дядюшка Скрудж. Для многих этот селезень – малопривлекательный персонаж, однако он один реально смотрит на мир, в то время как все остальные витают в облаках. Чем-то подобным мне теперь приходится заниматься, когда я курирую проекты в области современной академической музыки. У композиторов море идей, но часто они витают в облаках. Нужен же кто-то, кто твердо стоит на земле и понимает реальные возможности. Пожалуй, в какие-то моменты мне даже нравится людей опускать с небес на землю. Единственное, жаль, что у меня как у дядюшки Скруджа нет такого солидного состояния, я бы нашел ему применение на благо искусства.
Артур Зобнин. «Грустная песня» для ансамбля ударных и электроники (2024). В исполнении коллектива «Просодия». «Название говорящее, песня грустная, потому что с чего веселиться?»
РК: Пастернак говорил, что с одинаковым чувством переходит от рояля к кастрюлям. Чаще других в Переделкине его видели с лопатой и лейками. Картофелем и кабачками он угощал весь писательский посёлок. У вас достаточно интенсивная творческая жизнь: композитор, исполнитель и организатор в одном лице. Есть ли возможность отстранения от мегаполиса?
Артур Зобнин: Такая возможность – деревня на Псковщине, где мы отдыхаем – это любовь, конечно. Там розы, молодой сад, баня, хозяйственные постройки, полностью переделанный деревенский дом со всеми удобствами – и все это своими руками. Профессия музыканта связана с необходимостью постоянно общаться с людьми – будь то репетиции, педагогика, переговоры с концертными площадками или обсуждение заказов. В этих условиях человеку просто необходимо место, где он сможет отдохнуть от общения, которое к тому же не всегда бывает приятным. В этом отношении малонаселенная деревня – идеальное место.
РК: Вы – директор Петербургского МолОт-ансамбля, который является уникальным явлением в петербургской музыкальной жизни. В чем особенность этого коллектива?
Артур Зобнин: Приоритетное направление в деятельности МолОт ансамбля – исполнение сочинений молодых российских композиторов, являющихся членами МолОта. За время своего существования ансамбль принял участие во множестве фестивалей Новой музыки и впервые в Санкт-Петербурге исполнил около 150 произведений современных российских и зарубежных авторов. Из последних проектов можно вспомнить кроссжанровый проект «Сирин выходит из комнаты» в Малом зале Санкт-Петербургской филармонии; программу «Русская меланхолия»; семинары для молодых композиторов в Петербурге; представление пяти мультимедийных мини-опер «Русские писатели пишут письма», созданных для Международного фестиваля новой музыки. На фестивале была исполнена моя пьеса «1862» на текст из дневников Льва Толстого.
Артур Зобнин. «1862» на слова дневников Льва Толстого (2023). В исполнении Петра Гайдукова, Динары Антоновой и Молот-ансамбля. «Мини-опера про свадьбу светила русской литературы Льва Николаевича Толстого и дни после нее. Тексты из его дневников взяты практически без изменений. Никаких сусальных картинок, только эстетика правды. В помощь ей – нойз, русский рэп и мордовский свадебный плач».
Артур Зобнин (род. 1988) – композитор, скрипач. Окончил Санкт-Петербургскую консерваторию им. Н. А. Римского-Корсакова по классам скрипки (проф. И. В. Иофф) и композиции (проф. Г. И. Банщиков). Автор идеи и продюсер проекта «Антология музыки молодых композиторов России». Руководитель петербургского представительства Гильдии молодых музыкантов «МолОт» – коллектив, созданный в марте 2012 года как ансамбль Молодежного отделения Союза композиторов, специализируется на исполнении музыки второй половины XX – XXI вв. Художественный руководитель Международного фестиваля новой музыки «Звуковые пути».
Материал подготовила Жанна Сизова
© «Русская культура», 2025.
