Дорогой Лева,
Я рад, что ты откликнулся и что ты ездишь не на пердячем пару, а на электрокаре.
Мы тоже живем в провинции, и это чудесно. Е*ал я «публику» и там, и здесь.
Новые твои стихи в журналах мне очень по душе. Гармония их духовна, а духовность гармонична. И есть в них нечто неповторимо личностное, чего не хватает многим известным расп**дяям – представителям так называемой ленинградской школы.
Экземпляры рукописи мемуарной шли мне. Я попробую пристроить ее на хороших для тебя условиях и с сохранением копирайта. ОК? Если хочешь пару-тройку главок отдам в «Н.Р.С.»[1]. Будет гонорар и реклама. Помогу с удовольствием, и не смущайся.
Израиль ты должен повидать непременно. Слов у меня нет. Роман в душе уже есть. Используй любую возможность. Пусть тебе там устроят выступления. Окупишь дорогу… И до конца дней тебя не покинет очарование особого глубокого и прекрасного рода, по сравнению с которым мучающие нас ощущение суетности и нелепости Мира – говно и старый грош. Можешь поверить мне. Я ведь не турист какой-нибудь…
В Мюнхене сейчас живет Геня Файбусович (Б. Хазанов)[2] – 8574467.
Он и его жена – прелестны. А он вообще – интеллигентяга XIX века. Я должен быть в середине января в тех краях. Если ты недалеко – заеду. Ё*нём по рюмке.
О Шурке и Люське[3] х*ли говорить? Рабыни ё**ные. И страшно им. Сил не хватает винить в чем-либо подобных. И даже не в мудрой терпимости дело. Жалость со знаком минус. Нам легче. Мы соответствовали Свободе. Ну, что еще?
Сочинениями постараюсь тебя снабдить. Странное слово – «снабжу».
Кажется, что бздит сноб. Они, кстати, всегда бздят.
Что с пуделем? Что за соцдела у вас? Если пензии – то славно.
А штаты так богаты,
Что мы не замечаем нищеты… (Песня третьего мира).
Целуй жену. Вовремя заряжай батареи.
С Новым Годом! С Рождеством Христовым! Даст Бог – и повидаемся.
Обнимаю, твой ЮЗ.
Дорогой Лева,
Не смог ни попасть к вам, ни позвонить. Даст Бог в следующий раз. Читал о тебе в «Р. М.»[4] и порадовался. Скоро станешь известным и богатым.
А я так нагулялся по Европам, в суете и пьяни, что вскоре поставлю клизму во все дверки, чтобы очиститься и начать работать.
Писать подробно не о чем. Поверь.
О делах питерских ни хера не знаю. Да, и нет у меня там друзей никого, кроме Романова[5].
Такие дела.
Целуй жену.
Будь здоров. Пиши от не хера делать.
Твой ЮЗ.
Дорогие Лиля и Лева,
Не ругайте, что не сразу ответил, запарка. Погода – говно. Довлатов – тоже[6]. На редкость мелкое и бездуховное животное.
У меня еще легкий за*б в башке.
Отправил вам все свои книги и еще кое-какое чтиво. Чувство было еще такое, как будто отправил письмецо. Может быть, скоро буду в BRD после Италии. Заеду.
Трепаться по почте неохота. Леве сочувствую, но… такова уж наша житуха. Куда на хер денешься.
Молюсь за твое здоровье, титан духа, и вообще, за вас обоих.
Не минорьте на родине Гёте, Брамса и Гиммлера. Пишите. Лева, кончай роман. Лиля, держи хозяйство в железных руках.
О себе писать нечего. Чирикаю, но не в форме. Такие дела.
Обнимаю. Привет от моей Ирки.
Ваш ЮЗ.
Дорогие Лиля и Лева,
Я как-то думал: чего это они закочумали?! Не хворают ли?.. И мелькала у меня мыслишка насчет мелких обид. Однако, я ее решительно отбрасывал, поскольку написал чистую правду о неспособности ни писать рецензии, ни халтурить в сей ничтожнейшей из областей благородной словесности, а также из-за невозможности представить вас обиженными.
Книгу тут все читают, хвалят и т. д., а ситуация с просвещенной критикой в эмиграции весьма омерзенна, а может и вполне нормальна.
В России издавна критика стала государственным делом, и ё**ные критики правили модами и вкусом с заправкой умов и душ всякой вульгарной х*етой и бесовский пи**опляской.
Мне даже так называемые приличные критики остох*ели из-за неистребимости в ихнем стиле и образе мышления мелконагловатой гордыни существ, не способных к творенью. Я и Дьявола (пусть Лева извинит меня за метафизику) считаю первым, так сказать, критиком, сосал бы он тухлый вурст в Восточном Берлине, в расположении советской воинской части.
Есть же истинные философы литературы и прочих искусств, но они, как правило, рецензий не тискают, а ловят свой кайф в предгорьях Олимпа.
И творят, а не бесстыдно интерпретируют сотворенное, выискивая в нем мандавошек, глистов и прочую живую атрибутику сотворенного другими.
Вспомните жалких критиков Бытия и разных евонных неудобств…
Но хватит о них. Хотя мало что так веселит меня и будоражит как беспощадное издевательство над чванливым мурлом хамской изначально, а потому и окостеневшей в привычной наглости и бездарности музой Критики…
Вот и сейчас делать-то мне не х*я, потому что занятия со студентами делают писателей импотентами, и я сам становлюсь критиком ё**ной критики, хотя трудно удержаться от сего пошлого занятия из-за безделья.
Все логично…
Рад, что товарищи люди относятся к вам сообразно, редчайше проявляющемуся в них Дару добра, благодарности и свободы. А все остальное – говно, в лучшем случае – Судьба или отвратительно серая довлатовщинка…
Мне понравилось Лилино репликоу насчет пылесоса, гульнувшего по Швейцарии. В СССР просто не во что включить его, как я полагаю, по причине сплошной электрификации…
Новый журнал мне частично интересен.
Издание стихов – дело абсолютно гиблое. Все печатают на свои бабки. Пущай Левка попросит товарища Копелева[7] снять свои заслуженные чресла с одного из вы**анных им германских фондов, а я помогу с дешевым набором и с печатью. Будет % на 30 дешевле, чем у начинающей акулины бизнеса – И. Ефимова[8].
Кроме всего прочего, по бедности можно самому отпечатать набор на взятой где-нибудь ай-би-эм. И книга будет баснословно дешевой в издании.
Остальное – дело весьма простое, не говоря о том, что через пару лет книга так или иначе окупится. Поверьте мне. Не страшитесь суеты с рассылкой, распродаже и т. д. Все это – как два пальца обоссать после ремонта левкиной урологии. Подумайте как следует. И не будьте унылыми му*илами в этом плане. Если я буду знать количество страничек – смогу сказать точно цену типографии. У меня есть одна, для друзей, тут под боком, где я «К»[9] издал.
Разумеется, я, как не деловой в отличие от ИЕ[10] человек, не возьму за хлопоты вознаграждения и пышных комиссионных. Не бздите, господа, погрузимся. (Любимое выраженьице кондуктора Харона).
Других путей нет. (Его же выражение).
Все. Пока. Мечтаю снова поглазеть на Европу. Пишите. Не болейте. А если уж болеете, то с непременным приматиком Духа над несовершенною плотью.
Привет от Ирки, Леши, Иосифа и трех внуков Керенского, слезно умолявших меня ходатайствовать перед вами о частичном хотя бы извинении ихнего дедульки за его неудачное кокетство с левыми в 1917 г.
Они же рассказали, как служители морга, в котором ошивался дедушка Саша, удивлялись феноменальной бесхребетности этого политического трупешника. На сей мажорной ноте – наш вам поклон, обнимпривет и искренняя молитва за всякие облегчения вашей житухи.
Целую, ЮЗ.
Приписка от руки: Вот что значит: делать не х*я. Письма катаю…
Дорогие Лиля и Лева,
Мы вас – с новым годом и дай Бог не хворать, а участвовать в олимпийских играх в 1986 году в Сеуле[11] хотя бы в качестве политических наблюдателей.
Зря ты, Лева, собрав бабки, печатаешь книгу в Германии. Я бы тебе все сделал по дешевке. Но ладно. Главное – чтобы вышла книга.
Я дописал новый роман. «Смерть в Москве»[12]. Извини за ошибки: похмелюга и отвычка печатать, потому что ездили во Флориду загорать, где я ибо обленился в сосиску. По-вашински – в вурст. Твои мне вурсты огневые… одним словом.
Когда, дорогие, я пытаюсь представить и сопережить хоть мысленно все, выпадающее на вашу долю, то я, пардон, о*уеваю и верю, что неспроста изводит жестокий Рок долготерпеливую вашу плоть и что вознаградят вас в следующих жизнях за страдания и хвори полной беззаботностью, вдохновенной ветренностью, пышущими избытком здоровья телами, которые вы и поистаскаете годам к семидесяти в путешествиях, любовных битвах, обжорствах и разного рода негубительных страстях.
Это уж ваше дело улыбаться, испытанными в скептическом умозрении, улыбками старых атеистов. Я глубочайше верю в то, что говорю и предсказываю. И когда в будущем вы ни с того ни с сего испытаете вдруг чувство странной вины и стыда в разгаре покоя и воли, то знайте уже сейчас: вас чудесно пронзит сожаление о прошлой скептяге. Знайте это уже сейчас… И помолюсь-ка я тоже сейчас за то, чтобы выдали вам Ангелы авансом в этой жизни освобождения от хворей и бунтов внутренних органов. Я многое прощаю людям (устаешь ведь от людского б**дства и феноменальной вражды) за то, что есть у вас друзья с добрыми душами и страстью сделать вашу житуху легче и разнообразней. Мой им поклон искренний и глубокий.
Собираюсь писать повесть «П**дец». О репетиции конца света в городишке Брежнев, что на далеком Урале, в глуши лесов и оборонных заводов. Об этом – молчок.
Целуем. ЮЗ.
Примечания
Публикуемые письма, относящиеся к первой половине 1980-х г., любезно предоставлены нашему изданию Лидией Друскиной.
[1] Вышли три главы в номере за 1982 г. «Новое русское слово» – ежедневная газета, издававшаяся в Нью-Йорке с 1910 (первые 10 лет под названием «Русское слово») по 2010 г. Считается старейшей газетой, непрерывно выходившей на русском языке за рубежом. Печатала как текущие новости, так и литературные произведения эмигрантских авторов.
[2] Хазанов Борис (Геннадий Моисеевич Файбусович) (1928–2022) – прозаик, правозащитник, врач, один из видных авторов советского «Самиздата».
[3] На тот момент – преподавательницы Ленинградского театрального института А. Пурцеладзе и Л. Телепова, общие знакомые авторов переписки.
[4] «Русская мысль» – зарубежное русскоязычное ежемесячное издание, издававшееся в Париже с 1947 по 2006 г., затем – в Лондоне, а с 2021 г. снова в Париже. Наследовало дореволюционному изданию, основанному в 1880 г. В. М. Лавровым и закрытому большевиками в 1918 г.
[5] Имеется в виду Г. В. Романов, глава ленинградского обкома КПСС в 1970–1983 гг., известный гонитель диссидентов.
[6] Неприязненное отношение Юза Алешковского и Сергея Довлатова было взаимным. Довлатов примерно в это же время писал Льву Друскину: «Поучений Юза слушать категорически не стоит, они всегда лицемерны. Он – необычайно талантливый человек, и это все. Юз – министр собственной безопасности, собственной культуры, и кстати, собственного социального обеспечения. Всю жизнь он канает под амнистированного малолетку, будучи при этом цепким и необычайно практичным евреем. Когда надо, то есть в присутствии нужного человека, он даже материться перестает. Но застольные россказни его, конечно, сказка!». См. публикацию на нашем портале: http://russculture.ru/2022/03/04/sergei-dovlatov-iz-perepiski-s-lvom-i-lidiei-druskinimi/
[7] Копелев Лев Зиновьевич (1912–1997) – литературный критик, литературовед, советский диссидент. В 1945 г. по ложному доносу был арестован, оказался в одной «шарашке» с А. Солженицыным, выступил прототипом Льва Рубина в его романе «В круге первом». В 1956 г. был реабилитирован. В 1980 г. выехал в ФРГ, на следующий год был лишен советского гражданства. Являлся профессором Вуппертальского университета и почетным доктором философии Кельнского университета.
По словам Лидии Друскиной, выпад Алешковского в адрес Копелева несправедлив: Лев Зиновьевич с помощью своего друга Генриха Белля помог организовать эмиграцию четы Друскиных в Германию, способствовал устройству жизни в Тюбингене и изданию сборников Льва Савельевича.
[8] Ефимов Игорь Маркович (1937–2020) – писатель, философ, издатель. Его работы печатались в самиздате под псевдонимом Андрей Московит. После эмиграции из СССР в 1978 г. сотрудничал в издательстве «Ардис», в 1981 г. основал издательство «Эрмитаж».
[9] Имеется в виду, по-видимому, роман «Карусель», изданный в издательстве «Писатель–Издатель» в США в 1983 г.
[10] Игорь Ефимов.
[11] Опечатка автора – олимпийские игры в Сеуле проходили в 1988 г.
[12] Роман, главным действующим лицом которого является Лев Мехлис, написан в 1985 году и в этом же году издан в Нью-Йорке (Chalidze Publications).
Подготовка публикации Д. У. Орлова
© Лидия Друскина, 2023
© НП «Русская культура», 2023
