75-летие победы в Великой Отечественной войне для нашей семьи священная дата. Мы вспоминаем своих родных, послуживших нашей родине, как в науке, так и на ратном поле.Жизнь Александра Викторовича Ярмоленко этому яркое подтверждение. Его заслуги в науке не были забыты. В 2005-м году в Трудах Ботанического института им. В.Л. Комарова опубликована подробная статья С.Г. Жилина, С.С. Иконникова и А.Д. Ярмоленко «Александр Викторович Ярмоленко (к столетию со дня рождения)» со списком научной литературы, а также видами и разновидностями ископаемых и современных растений, названных в честь А.В. Ярмоленко. Материалы данной статьи и семейная хроника использованы для написания этого биографического очерка.
* * * *
Александр Викторович Ярмоленко родился в Вятке в 1905-м году в известной семье Дерново-Ярмоленко. Отец Александра, Виктор Ильич Ярмоленко, был сыном главного архитектора г. Азова. В качестве землемера он принимал участие в строительстве Дальневосточной железной дороги, перемещался со своей семьёй по всей России от Вятки до Харбина, а после семья переехала в Астрахань и затем в Екатеринослав.
Мать Александра, Августа Александровна Дерново-Ярмоленко, была дочерью Председателя Земской управы Вятки Александра Тимофеевича Дернова. Получив образование в первом Женском медицинском институте Петербурга, она много трудилась как земский врач (в частности – в Харбине и в Вятке), психоневролог школы В. М. Бехтерева, профессор, одна из создательниц Высшего института народного образования в Екатеринославе, где до революции была избрана гласной Государственной Думы.
Дети Августы Александровны (слева направо): Александр (Шура), Вера и старшая дочь Августа (Викторовна).
Сложнейшая ситуация в Екатеринославе заставила В.М. Бехтерева настоятельно предложить Августе Александровне Дерново-Ярмоленко всей семьёй перебраться в Петроград, а ей самой работать в Институте мозга. Отучившись год в Екатеринославе, Александр перевёлся на биологическое отделение физико-математического факультета Петроградского университета. С 1923-го года он стал принимать активное участие в различных экспедициях, посвящённых исследованию природы, и прежде всего – древних меловых позвоночных и меловых же растений. В 1926-м году Александра зачислили практикантом музея Главного ботанического сада РСФСР, вскоре переименованного в Ботанический институт АН СССР – БИН.
Сотрудник БИНа Александр Ярмоленко в экспедиции в Туркестане.
Уже в качестве ассистента Александр прекрасно показал себя с научной стороны, создав в музее первую экспозицию по третичным и мезозойским ископаемым растениям. Палеоботаника была областью его бесконечных научных исследований. Ископаемые древесины Александр начал изучать с 1930-го года и так много успел сделать в этой области (помимо работы с отпечатками листьев), что уже в 1934-м году ему была присуждена степень кандидата биологических наук без защиты диссертации именно за анатомические исследования ископаемых растений.
С июня 1938-о года он уже старший научный сотрудник, звание которого было присвоено ему в январе 1941-го.
Работая в БИНе и в экспедициях, Александр Викторович постоянно получал возможность для развития своих дарований как в нео-, так и в палеоботаническом направлении. А дарования у него были превосходные. По воспоминаниям родственников и сотрудников, он обладал прекрасной памятью, владел несколькими иностранными языками, мог, скажем, читать наизусть Гомера с любого места. Александр Викторович отличался артистизмом и принимал участие в любительских спектаклях, ставящихся в БИНе. Более года он заведовал клубом Ботанического института. Этот человек хорошо пел (у него был прекрасного тембра баритон), играл на многих музыкальных инструментах, увлекался боксом и тем, что ныне именуется восточными единоборствами. Это не раз выручало его в достаточно сложных экспедиционных ситуациях (однажды при стычке с басмачами Александр был ранен).
Александр Ярмоленко с сотрудником Н. Ладовским
в экспедиции в Туркестане.
При этом всюду, даже на фронте, Александр Викторович писал стихи, посвященные ботанике и палеоботанике, ленинградской блокаде, фронтовым будням, чаянью победы.
Вот несколько важнейших для Александра Викторовича событий.
В 1938-м году Александр Викторович женился на любимой женщине – Валентине Александровне Луппиан, которая работала в БИНе машинисткой и участвовала во многих экспедициях. В марте 1940-го у них родилась дочурка. Примерно за год до этого младшая и тоже любимая сестра Александра Вера окончила Текстильный институт имени С.М. Кирова и получила направление на завод в Стародубе.
Древний город оказался заманчивым по климату серьёзно заболевшей к тому времени Августе Александровне Дерново-Ярмоленко, и они отправились в Стародуб вместе с дочкой Веры Викторовны семилетней Леночкой.
Когда началась война, связи Ленинграда и Стародуба прекратились: немцы достаточно быстро заняли Стародуб, а Ленинград оказался в блокаде.
Ни Александр Викторович, ни его сестра Августа Викторовна не могли знать, что происходит с их родными людьми в Стародубе. Полная неясность мучила их души. Августа Викторовна — на пять лет старше брата, но они всегда были очень близки друг другу и по восприятию мира, и по культуре. Во время блокады Августа Викторовна работала в Военно-медицинской академии у профессора Л.А. Орбели.
У Александра Викторовича в связи с его неважным здоровьем был так называемый «белый билет», но в первые дни блокады он вступил в члены ВКП(б) и по партийной мобилизации 15 сентября 1941-го года ушёл на фронт. В октябре он был ранен, три месяца лечился и снова – фронт. В начале войны его жена Валентина родила мальчика, но он быстро умер. Впоследствии умерла и маленькая доченька, не выдержавшая блокадного голода. Тяжелейший крест лёг и на Валентину, и на Александра.
С ленинградского фронта Александр Викторович постоянно посылал письма-треугольники и жене, и сестре. И в письмах – стихи. Их переписка была необходима для каждого. К сожалению, сохранились только письма брата сестре. Августа Викторовна относилась к ним, как к святым текстам: слишком важные и продуманные строки близкого человека, который воспринимал жизнь ценностно, как постоянный подвиг.
Для того, чтобы глубже понять произошедшую в душе Александра Викторовича серьёзную мировоззренческую перемену на протяжении, по крайней мере, 1941-го года, нужно сопоставить итог его научно философских исканий в первой половине и стойкую позицию, обдуманную им как необходимое служение человека на фронте.
В начале 1941-го Александр Викторович написал поэму в красках и шутливых образах эволюции растений (но и Человека!) на Земле. Быль это былое или небыль? Прочитав не раз удивительный текст, многое восприняв из смыслов целого, точно включающего разнообразную палитру оценок автора, понимаешь, насколько Александр Викторович смог выразить своё отношение и свой юмор. Огромное количество знаний, с одной стороны, и собственные серьёзнейшие исследования, с другой, позволили ему соотнести свои результаты с навязанной ещё в ХIХ веке эволюционной концепцией. К 36-и годам он увидел другой, целостный образ мира, который оказался естественным для него, и естественной стала мудрая, с доброй усмешкой, позиция, выраженная в Балладе.
Только первую часть из трёх мы здесь приводим.
БАЛЛАДА О ПРОЗЯБАЕМЫХ, О БЫЛОМ И О ТОМ, КАК ЭТО БЫЛОЕ РАЗУМЕТЬ ПОДОБАЕТ
Тебя пою, о, дряхлая, седая,
Разрозненная летопись Земли!
Твои страницы бегло пробегая,
Уж многие в могилу отошли.
В песчаниках, известняках и глинах,
Как в древних майя узелках,
Как в свитках, то отрывочных, то длинных,
Читаем мы поэмы о веках.
И лишь в тебе захоронён
Ответ на тайны всех времён.
Вода! В тебе ль когда-то зародилась
Жизнь, что на землю сделала набег,
Та жизнь, что ныне завершилась
Нескромным словом «Человек»?
Седые волны океана!
В глубинах ваших был зачат
И красками богатый вид тюльпана,
И в́и́оль скромный аромат.
Возникли роды и виды́,
И мало стало им воды.
И на порожние граниты,
На суши берегов, пустынь
Вступают робко псилофиты –
Простые тонкие хлысты.
Там, где богаты утром росы,
Где по низинам есть вода,
Расположились голоросы —
Наземной жизни господа.
За веком век, за пядью пядь
Пустились сушу занимать.
Но всё держала их вода
И не пускала никуда.
И много, много поколений
Плели развитья сложный ствол,
Пока античный век растений
На смену старому пришёл.
Как перья, стройны иль лучисты,
На старый мир, как тать в ночи,
Напали тонко-клино-листы,
Чешуедревы и хвощи.
В могучих залежах угля
Нам сохранила их земля.
На смену щётке из хлыстов
И веткодревов редколесью
Густой растительный покров
Напыжился зелёной спесью.
Ещё без пурпура и злата,
Но, скромность прежнюю презрев,
Колоннами стоят Articulata,
Орнаментом одет Чешуедрев.
Но цепью древности седой
Любовь их связана с водой.
(И наше здоровье – тоже).
И вот последние строки:
И много скрыто среди тьмы,
Чего ещё не знаем мы.
Но ныне мгла былых веков
Разогнана почти повсюду.
Теорий строй красив и нов,
Филогению сводят к блуду.
………………………………
Скажите, может, это шутки –
Сводить развитие к ублюдкам?
И вновь о стихах с фронта сестре Августе. Каждое из стихотворений – плод постоянных раздумий над сложной и жёсткой военной реальностью.
Фронт – необходимая, постоянная его миссия ради спасения родины. И другого – нет!
Два стихотворения ниже:
ПОЛИТБОЙЦЫ
Всем ленинградцам, пришедшим в партию и РККА* осенью 41г. –
автор-политбоец!
Прошёл лишь год с тех пор, когда
Гражданский вид и вольности в походке
Сменили – на челе зардевшая звезда
И мерный шаг политбойца в пилотке.
Прошёл лишь год, как сжавши партбилет
И выровняв ряды, как для парада,
Мы встретили восхода тусклый свет
Уже защитниками Ленинграда.
Прошёл лишь год, как взявши в руки сталь,
Уставом оседлав неслаженность порыва,
Мы шли по улице рядами в даль
Рубить петлю удавьего извива.
Мы бились за Петром раскрытое окно,
Суворовым распахнутое дверью.
Кровь наших ран, спекая нас в одно,
Оплакивала каждую потерю.
Кирпичиками став на боевых стенах,
Мы ненависть к врагу снарядами швыряли
И слышали, как наши имена
Родные и друзья с надеждой повторяли.
Крошил врага и нас крошил снаряд
В борьбе за Родину, жену, за малолеток.
Недаром же кусок ржаного сухаря
Больным в госпиталях служил диетой.
Шатаясь с голода, плелись зимою дни,
И на передовых бойцы с трудом бродили,
Но трупы наших близких и родных
Мы на земле советской хоронили.
Мы знаем: будет прорвано кольцо!
Прошедшее умчится злобным комом,
И поредевшие ряды политбойцов
Сойдутся в залах нащего Обкома.
И в трудностях наш пыл не угасал:
Они нам будущего не застлали.
Мы можем смело посмотреть в глаза
И Родине своей,
и Вам, товарищ Сталин!
* РККА – Рабочее-Крестьянская Красная Армия.
Александр Викторович Ярмоленко: высокого роста, в пилотке, во втором ряду, в центре среди своих боевых товарищей. Ранен в правую руку.
РАЗГОВОР С СЕСТРОЙ
Меня, родная, не вини,
Что не всегда спокойным, веским словом
Я в эти напряжённейшие дни
Могу тебе помочь в твоём бытье суровом.
В невольной грусти скорописных фраз,
Набросанных в поспешности ответа,
Конечно, я уже не раз
Писал, но не о том, чем жизнь твоя согрета.
Сегодня год, как я ушёл в ряды
Бойцов за право скорой встречи,
Чтоб в битве ограждать свой город от беды
За право жить по-человечьи.
Я счастлив тем, что я могу любить,
Что плотно и легко сплеталась в жизни нить
Жены и дочери, что мы в единой спрядке
Ценили, как прорóстки жизнь на грядке.
Но грозная, лежащая вне нас,
Скажу я – силища, нельзя сказать, что сила,
Внезапно в наш мирок фугаской ворвалась,
Нас разметав, на время разлучила.
И складов продовольствия дымы,
Застлавшие нам год назад полнеба,
Сказались призраком, предвестником зимы
С её граммовыми подобиями хлеба.
Скошмарена зима, протянута весна,
Мелькнуло небылью в заботах мелких лето.
А всё же наша связь хоть письмами тесна.
И любим мы! Я сердцем знаю это!
Идёт на нас волна и пенит гребень свой,
Готов последних уничтожить вал девятый!
Мы чувствуем, что это будет бой
С болезнью, с голодом, с блокадою проклятой!
В 44-м Александр Викторович служил в штабе армии близ Выборга. Вражеская бомба накрыла весь штаб.
© А.Д.Ярмоленко, Л.С. Шишкина-Ярмоленко, 2020.
© «Русская культура», 2020.
