Предложив в предыдущей публикации тему для размышлений – «Биография как текст культуры», я получила отклики на мой первый текст.
Позволю себе с согласия авторов реплик-размышлений включить некоторые из них в дальнейший наш разговор.
Бабаева Анна:
Любой хороший текст – это точка сопряжения мысли, то, что заставляет задуматься. «Биография как текст культуры» наполнен идеями, которые требуют к себе пристального внимания и толкают к поиску новых взглядов.
Прочтение этого текста, привело к рождению идей «по поводу». Итак, что пришло в мою, не всегда светлую голову. Первое что «зацепило», это желание понять, о какой культуре автор ведет речь. В моем воображении культура все больше и больше напоминает «лоскутное одеяло», которое где-то «сшито» невидимыми нитями, а где-то мы можем увидеть эти нити-сцепы. Но иногда в «лоскутном одеяла» видны «прорехи», в которых как в черных дырах исчезают все привычные смыслы. Так что же мы стремимся «прочитать»? И насколько возможно создать герменевтически выверенный текст.
Хотелось верить, что биография позволит расширить наше понимание культурного пространства. С одной стороны, анализ биографий позволяет углубиться в представления об эпохе. С другой стороны, биография – это субъективные «очки» сквозь которые человек смотрел на мир. Анализ биографий напоминает археологический поиск, когда какой-нибудь незначительный артефакт позволяет понять глобальный процесс. И в этом анализе можно выделить лакуны, которые ставят новые проблемы перед исследователем.
Биографии, мемуары и т.д. в своем большинстве, написаны мужчинами и о мужчинах. Это классический мужской взгляд на время и события. Меня всегда интересовал женский взгляд. Женщина смотрит иначе и может заметить то, на что не обратит внимание мужчина. И это не стремление к феминистической оценке. Феминизм, во многом, запредельная идеализация женского. Биографический анализ требует более адекватной оценки. В свое время я прочитала собранные Светланой Алексиевич воспоминания о войне женщин – «У войны не женское лицо». И в этой документально-очерковой книге меня поразили слова одной из женщин: «что я могу рассказать, я особенно никого и не знаю. Спросите мужа. Он знает и помнит всех командующих…» В этой фразе отражено представление, что история – это значимые события, имена, даты и отбирают их мужчины. Но прошлое – это не только какие-то «красные дни календаря», это жизнь, которую прожили наши предки. На каких основаниях осуществлять разграничение важного и неважного? «Золотая середина», по моему субъективному мнению, возможна, когда «заговорят» женские биографии. И не каких-то прославленных, известных людей, а самых обычных.
Наши дома были наполнены историей, которую сейчас воспринимают как старый хлам. Фотоальбомы, открытки, грамоты, коллекции, письма, памятные безделушки и т.д. — все это было историей конкретной семьи, отражением эпох, в которых жили. Существовала традиция рассматривания семейного альбома на праздниках, с гостями. С обязательным рассказом о людях и интересных случаях. Возникает вопрос, как произошла утрата родовой исторической памяти в эпоху, когда, казалось бы, можно открыто говорить обо всем. Меня поражает парадокс, когда «старый хлам» продается или выбрасывается и одновременно заказывается составление родословного дерева.
Учится «читать» культурные тексты возможно с «прочтения» личной истории своей семьи. Именно там воплощались в реальные дела и поступки абстрактные идеи, традиции, ценности, которые делают неповторимой конкретную эпоху.
Шведова Марина:
Людмила Егоровна! Интересно! Хотелось бы продолжения. Вы профессионально раскрыли тему в небольшом тексте.
«Нет, я не Байрон. Я другой»…С детства помню эти слова почему-то)). Как психолог, могу сказать, что есть феномен такой. Люди заражаются идеей в тот момент, когда им нужна эта идея как некая попытка организовать хаос и неизвестность. Упорядочить и соединить конструкцию, в которой существовать более спокойно и отрадно. Есть ещё особенности личности, идеями которой увлекается общество. Был такой психолог, фамилия его Чиж. Он написал книгу «Психология фанатика». Он считал, что такая личность сама должна быть увлечена своей идеей до сумасшествия, и, только тогда появятся люди подражающие его идеям. Поэтому, конечно, если человек спокоен и идеи у него на десятом месте, то адептов у него будет мало. Он сам должен быть поглощен своей идеей. И, наверное, идея эта должна ещё быть новой или, хотя бы, забытой старой. В любом случае, рядовые бабушки и дедушки, которые просто заботятся о близких, будут, как говорят в театре, не персонажем, а типажом.
Есть ещё теория о психологическом слиянии, когда отдельные «я» превращаются в «мы», внутри этого «мы» всегда менее страшно, но, есть и отрицательные стороны. Например, выяснилось, что внутри «мы» легче скрыть преступления, а, так же, труднее понять что хочет каждый отдельно, и эти индивидуальные потребности не удовлетворяются. И, тогда, происходит выход из «мы», разрыв, которые совершенно точно возможен только с помощью агрессии. То есть, сначала объединились по какому-то поводу, а потом яростно конфликтуют, чтобы выйти из этой эпохи. Это некие группы такие, внутри которых идёт постоянная динамика, споры, выявление лидеров. Заражённые идеей могут образовать свой такой круг. В любом случае, это попытка придать смысл жизни, почувствовать себя частью общего, а так же повод объединиться против власти, например. Против кого-то дружить тоже объединяет. Новые идеи спасают от того, чтобы при встрясках, раскатываясь как шары из лунок, люди совсем не сошли с ума. Но, идеи и кумиры меняются…А вот Христос всегда тот же. И, это главное чудо Христианства. Меняются эпохи, кумиры приходят в уходят, но оно прорастает снова и снова. Философия хорошая наука, свободная, но сказочная, фантастическая, далёкая от реальности. Я в юности читала, а сейчас уже нет, потому что уверена, что ничего нового под солнцем не придумают. Всё равно смерть не победить философией. Только Бог в нашем мире смерть побеждает. А идеи временные- игры это всё.
Вот такими развернутыми репликами – размышлениями хотелось поделиться и предварить мой следующий текст. Нами был сформулирован тезис, который направит дальнейшие размышления и диалоги:
— Обычно обращают внимание на характер социально-исторической обусловленности жизни, поведения человека; социологические исследования направлены на понимание обратного влияния: влияния личности, уникальности её опыта, на стратегии жизнеповедения, формирующиеся в социуме. Биография такой личности осваивается культурой как текст, который заключает в себе «правила» для созидания собственных смыслов и одновременно для «перепрочтения» уже существующих. Так появляется в культуре биографический тип (наполеонизм, байронизм; вольтерьянец, ницшеанец, etc).
Думаю, что естественным будет хронологический подход к рассмотрению условий формирования биографического типа и воссоздания его характерных черт в жизни культуры.
Продолжение следует…
На заставке: Неизвестный художник. Портрет семьи Таровых. Не позднее 1855 года. Из собрания Русского музея(СПб).
© Л.Е.Артамошкина, 2024
© НП «Русская культура», 2024
