Книжный салон: опыт перевода на профанный язык

16.05.2024

402

На Петербургском книжном салоне прошлого года состоялась презентация сборника «Наука и поэзия. Охапкинские чтения №4». Эта была первая попытка выхода к широкому читателю. Всегда интересен опыт перевода сложных систем в профанный контекст без утраты основополагающих идей и смыслов. Выступали организаторы Чтений ориентируясь на то, что перед ними миллионная аудитория. Альманах представили Дмитрий Николаевич Козырев и Татьяна Ивановна Ковалькова.

Дмитрий Козырев: Информационный шторм в наши дни рождает серьёзную и тревожную ситуацию: мы погружаемся в пространство потерянных смыслов. Эта особенность современной эпохи требует обращения к маякам. О чём идёт речь, и что мы можем назвать, в данном случае, маяками? Маяки – это образцы подлинной духовной жизни, благородного и самобытного бытия в сочетании с высоким творческим полётом. Поискам таких ориентиров и посвящён данный альманах. Здесь речь идёт о сочетании жизненных линий двух выдающихся людей конца ХХ столетия, – поэта Олега Александровича Охапкина и астрофизика Николая Александровича Козырева. Через исследование творчества этих двух выдающихся людей мы можем выйти на важные узловые нервы сегодняшней эпохи. Речь идёт и о единстве культуры, и о единстве эпох, единстве времён. Связь времён, к сожалению, распадается, и мы зачастую уже перестаем ощущать людей ХХ столетия нашими современниками.

Идея единства культуры пронизывает сборник. Если мы посмотрим на оглавление, то увидим тексты с соответствующими названиями: «Наука и поэзия. Точки соприкосновения», «Математика и поэзия», «Урания и Полигимния». Дело в том, что удивительным образом, в число 12 муз, которые окружают Аполлона, греки включили музу астрономии. За этим скрывается очень глубокая и важная мысль. Современная наука сосредоточилась, к сожалению, в основном на решении практических конкретных задач. И она перестаёт отвечать на вопрос, который волнует всех в первую очередь: почему вообще мир существует как единое целое? Что препятствует энергиям распада, которые столь яростно действуют в нашем мире? Напрашивается вывод о существовании силы какой-то иной природы, силы поддержания жизни. И, наконец, вопрос, который тоже не может не волновать: почему светят звёзды? Когда наука уходит от этих вопросов, она превращается в некоторое интеллектуальное ремесло. А когда она заостряет на них внимание, то рождается глубочайшее единство науки, философии и искусства – в первую очередь поэзии. Потому что поэзия выражает глубинные смыслы на другом языке. Если эти смыслы выражает наука в рациональных понятиях, то поэзия, как искусство извлечения тайны, выражает смыслы в символах.

Какие ответы можно найти в данном альманахе? Речь идёт, конечно, о Теории Времени, которая была создана Николаем Александровичем Козыревым в чрезвычайно тяжелых условиях. Дело в том, что лучшие представители советской интеллигенции были вынуждены так или иначе соприкоснуться с «когтями красного дракона», и этот дракон многих погубил и растерзал. Среди тех, кто выжил, можно отметить людей, ставших образцами достоинства и чести. К числу таких интеллигентов принадлежал Александр Исаевич Солженицын, Дмитрий Сергеевич Лихачев. И в этот ряд входил Николай Александрович Козырев. Недаром Андрей Андреевич Вознесенский, наш выдающийся поэт, назвал его «небесным интеллигентом».

Так вот, находясь в тяжелейших условиях, Николай Александрович Козырев задумался над вопросом о причине звёздного излучения. Почему светят звёзды? Размышления привели его к важнейшему мировоззренческому парадоксу: современная наука претендует на исчерпывающее знание, но при этом она несёт в себе изъян односторонности. Она описывает соприкосновения, движение, распад, но бессильна ответить на вопрос о природе жизнеутверждающего начала, благодаря которому мир до сих пор не превратился в мёртвую и немую зыбь. Согласно Козыреву, таким началом является время. И оно же является источником свечения звёзд. Не останавливаясь на специальных сторонах концепции, я призываю вас обратиться к предлагаемому сборнику, где теория Козырева глубоко и, вместе с тем, доступно представлена в статье выдающегося исследователя, Лаврентия Семеновича Шихобалова.

Сборник посвящён творческому союзу, и следует сказать, что Козыреву была протянута рука человека, обладавшего высочайшим мистическим даром. Речь идёт об Олеге Александровиче Охапкине, поэзия которого продолжила традицию русского Золотого века. Именно ему принадлежит ставший расхожим термин «Бронзовый век», который перекликается со знаменитым эпитетом «Серебряный век», данным Ахматовой эпохе своей юности. Но Охапкин продолжал традицию именно Золотого века, и в первую очередь, конечно, линию Державина. Он — поэт, которому удалось подняться на такие высоты, которые, пожалуй, не каждому даны. В сборнике есть стихи, которые связывают Охапкина с великим мастером торжественного слога, с «звездопадной» поэзией Данте. Надо сказать, что тема высшего мирового единства, которое возвышается над бытием и по сути является источником бытия, не часто рассматривается в поэзии. Охапкину это удалось. Вот несколько строчек из его замечательного произведения, посвященного Николаю Александровичу Козыреву.

И там, из глубины внедрённый
Свет – перводвигатель причин –
Шар золотой и раскалённый –
Лик первобытный без личин.
Он, сам себя не сознавая,
Прекрасен, цел и просветлён,
Как бы звезда, не остывая,
В холодный космос погружён.

У Олега Александровича была сложная судьба, ему довелось испытать на себе преследование того же по сути дракона — очень ослабевшего, но всё ещё достаточно хищного. 1970–80-е годы – время отнюдь не идиллическое. В это время в стране сгущалось тьма. И опыт, который передавал Николай Александрович, пережитый им в страшные предвоенные времена, к сожалению, пригодился Олегу Александровичу в 1970-е годы. Но не это главное. Может быть, стоит вспомнить Блока, который писал:

Простим угрюмство – разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь – дитя добра и света,
Он весь – свободы торжество!

Таким был Олег Александрович, таким он остался в памяти тех, кто его знал и любил. Но для более глубокого понимания смысла этого союза, конечно, необходимо вдуматься в общекультурную проблематику, взглянуть на современную ситуацию как бы извне. Я хочу повторить мысль, которую я уже высказывал. Дело в том, что магистральная линия науки сейчас постепенно заходит в тупик. Но есть и другие ветви. Та линия, которая сегодня видится чем-то вроде заблуждения, а именно Теория Времени Козырева, я думаю, лет через пятнадцать-двадцать станет магистральной. В статье Шихобалова прямо говорится о том, что теория Козырева – это третий шаг Большой Науки после теории Ньютона и теории относительности Эйнштейна. Хотел бы всем присутствующим порекомендовать этот сборник. Это действительно глубокая, интересная книга, и она легко и увлекательно читается.

Татьяна Ковалькова:
С презентацией этого сборника на Книжном салоне мы попали не в свою тарелку, конечно, потому что таких элитарных или узких тем, обычно не предлагают для презентации широкой публике. Но стоило попробовать! Мы сделали это в первый раз, и на самом деле, информационно эту стену удалось пробить: в программе Книжного салона появились два новых имени. В публичное пространство мы доставили два очень важных имени для грядущей судьбы русской культуры в целом. Я в этом убеждена. Достаточно вспомнить, что, собственно, первый гений, «наше всё» – Александр Сергеевич Пушкин стал таковым через 100 лет после своего рождения, и через 60 лет после смерти. Я также убеждена, что люди, которые не тратят время зря, а свой гений реализуют в отпущенный земной срок, они минимум на четверть века, опережают своих современников. Это просто по факту того, что они так это делают. А если идеи, заложенные в их творчестве более значительные, значит, от 30 лет и до бесконечности. Поэтому мы будем ориентироваться на «наше всё» — Александра Сергеевича Пушкина. Предложу такую арифметику. В этом году, будет 40 лет со дня смерти Николая Александровича Козырева и 15 лет со дня ухода Олега Александровича. Олегу Охапкину ещё долго ждать своей участи, а вот идеи Козырева будут востребованы в ближайшие 20 лет.

Я сейчас продолжаю исследовать ту тему, которая была в моей статье, написанной для этого альманаха: «Метафизика поэзия Олега Охапкина в физике времени Николая Козырева». Тема оказалась настолько плодотворной, что я не могу остановиться. Эта статья – первое приближение к данной теме. И я совершенно согласна с Дмитрием Николаевичем, что главный, вопрос, который уже стоит, – это вопрос поиска альтернативных источников энергии. Это и в реальном мире, то есть в промышленности, не говоря уже о том, что энергии человеческие тоже конечны. Мы видим процесс интеллектуальной деградации, который происходит во многом по причине отсутствия энергии внутри человека. Поэтому вопрос источников энергии он стоит уже сейчас очень остро. Но поиск всё-таки идёт. Если только не сжигать нефть и газ, и не использовать человека, как ресурс экономики, как делали тоталитарные режимы, что приводит, как известно, к социальным кризисам, революциям, — то что тогда? Здесь единство мира материального и метафизического, оно очевидно, и, в данном случае, наш сборник не делает никого открытия в этой области. Уже во многих аспектах это исследовано, много написано. Но то, что предложил Козырев в науке, совершенно ново и, главное, доказуемо. Прописанное во Втором законе термодинамики – это не приговор! Эта мысль не есть только философская. Благодаря Козыреву она может обрести материальные последствия, ибо научно доказуема. Необходимо просто возобновить опыты Козырева с крутильными весами и другими приборами им изобретёнными, потратить на это время и средства. Должна быть лаборатория, как она была раньше. И, конечно, удивительно, что Олег Охапкин понял ценность этого открытия ещё тогда, в середине 1960-х.

Поэтическая книга Олега Охапкина, которую мы представляли на конференции – это его первая книга «Ночное дыхание», написанная именно в самом первом контакте с Николаем Александровичем. Более того, и три последующие его книги, до сих пор не изданные, также написаны в этой парадигме. Энергия мыли Козырева, аккумулировалась в энергию слова поэта, думающего о судьбах мира, человека, и русской культуры, в частности.

Думаю, что наш альманах скоро станет раритетом, так как по сути он является первоисточником для дальнейших исследователей, ибо все авторы, которые в нём участвуют, потратили на свои выводы целую жизнь. Например, статья Дмитрий Александрович Ивашинцова, который много лет размышлял над темой искусственного интеллекта в философском плане. Тема эта сейчас вульгаризируется, сводится до уровня всяких шуток, «приколов» в отношении роботов-андроидов. Даже в начале 1960-х к этой теме относились с большим пониманием и с большей серьёзностью. Сейчас, когда наука уже предельно приблизилась к созданию искусственного интеллекта, понимания всего комплекса проблем с этим связанного, в десять раз меньше, чем 30 лет назад.

Я очень рада, что текст – полу-воспоминание написал для альманаха и Мелвар Рафаелович Мелкумян, которому удалось встретиться с Николаем Александровичем Козыревым именно на путях своих столь различных научных поисков. Это интересный факт сам по себе.

Важно отметить, что все статьи носят научно-популярный характер. Мы избегали наукообразных текстов, обычно прикрывающих пустоту. Для нас важно, чтобы сложные темы стали более понятны широкому читателю. При этом, могу поручиться, что суть явлений не вульгаризована при переходе на общелитературный язык.

Дмитрий Козырев: Я хотел бы ещё сообщить, в качестве небольшой ремарки и небольшой интриги, факты для тех, кто не знает о знаменитых астрономических наблюдениях 1977 года. Теория Эйнштейна запрещает движение со скоростью, превышающей скорость света. Причём эта грандиозная скорость вносит коррекцию в образ Вселенной: звезда, которую мы видим, на самом деле находится в каком-то другом месте. Мы её видим там, где она была миллионы лет назад. А датчик, которым Козырев пользовался, фиксировал реальное её положение на небосводе! В звёздной астрономии имеется методика расчётов реального положения конкретной звезды. Именно это положение улавливал прибор, созданный Козыревым. Что это означает? Не больше, не меньше, как возможность мгновенной связи. Но есть ещё один любопытный момент. Симметрично тому положению, в котором звезда находилась в прошлом, фиксируется точка, которая соответствует положению звезды в будущем. И вот здесь возникает серьёзнейшая философская проблема: действительно ли космос тотально управляется исчислимыми законами, и арена событий полностью предопределена? Или же предопределённость эта сугубо физикалистична и человек, как свободное существо, может в эту предопределенность вносить существенные коррективы? Эта большая загадка, которая благодаря опытам в скромной лаборатории в Пулковской Обсерватории стала на несколько шагов ближе к своему разрешению.

Татьяна Ковалькова:
У меня ещё есть одно соображение в отношении этого сочетания – «наука и поэзия». Занимаясь сейчас параллельно другим исследованием, открыла, что в 1965 году в СССР издавался журнал «Земля и вселенная». Тогда был пик поисков контактов с иными цивилизациями, и огромная часть статей в этом журнале посвящена этому вопросу. Причём, туда писали такие серьёзные учёные, как академики Борис Александрович Воронцов-Вениаминов, Дмитрий Дмитриевич Максутов. И среди научных статей, вдруг размещалась подборка стихов Блока, Бальмонта, Николая Гумилева, Алексея Хомякова. Именно в период технократического восторга в отношении изучения космоса, общий контекст русской культуры позволял быть под одной обложкой научным и поэтическим текстам. Меня это поразило.
Вероятно, для поколения нынешних 30-летних, которые уже не знают какая жизнь была в СССР. Большинство уверены, что кафе «Квартирка», где подают аутентичный борщ и оливье, – это всё что осталось от СССР. Но оказывается, что ценой титанических усилий было сохранено и сделано в продолжение традиции классической русской культуры очень многое. Мне кажется, что в этом смысле наш сборник ещё напомнил и об этом.