Роман А. Рыбакова «Тяжелый песок» (1978), посвященный теме Холокоста, – одно из самых значительных произведений известного писателя. Однако, в отличие от других творений автора (книги для детей: «Кортик», «Бронзовая птица», трилогия о Кроше и др.; «Дети Арбата», «35-й и другие годы»), он не был в свое время оценен критикой по достоинству. Это в особенности касается его художественной специфики (своеобразия сюжета и системы персонажей, формы повествования и символики образов).
По форме – это роман-исповедь, книга-ретроспекция, посвященная событиям Великой Отечественной войны, рассказ от лица бывшего фронтовика и инженера Бориса Ивановского, «лица смешанной национальности», о трагической участи, постигшей его многочисленную семью на оккупированной фашистами Украине.
Книгу эту нелегко читать. Боевой генерал армии Д. Драгунский писал, что он читал ее, «едва сдерживая слезы». Анатолию Наумовичу Рыбакову, проведшему на фронте все четыре военных года, когда он принялся за этот роман, было 64 года. «Немолодой человек в течение трех лет, садясь к письменному столу, ежедневно вновь и вновь переживал драматические и трагедийные судьбы своих героев. Право, он мог бы найти сюжеты полегче, – верно замечает критик Ю. Болдырев. – И не мог. Его человеческий и писательский долг перед миллионами погибших и миллионами живущих призывал его написать этот роман». «Это, согласитесь, поступок», – говоря словами одного из действующих лиц романа, как стали поступком и последующие книги А. Рыбакова – о трагедии 37-го года.
Основная тема произведения – трагическая история еврейского гетто в небольшом городке Черниговской области в годы Второй мировой войны. Подняв восстание, гетто «погибло с честью», но значительная часть его узников вырвалась на свободу и ушла к партизанам, продемонстрировав невиданное сопротивление духа человеческого, основанного на высоком нравственном законе. Автор пишет: «Гетто оказало сопротивление, взяло выкуп за свою жизнь и было стерто с лица земли. Гитлеровцы о нем никогда не упоминали: это был их позор, их поражение, – оно не вошло даже в список 55-ти известных нам гетто».
С этой главной темой неразрывно связано в романе реалистически достоверное и одновременно романтически приподнятое, патетически звучащее и растянутое в историческом времени повествование о судьбе многочисленной семьи Рахленко-Ивановских. Бóльшая часть ее героически сражалась в гетто и приняла мученический, но славный конец.
При этом, стремясь через историю одной большой патриархальной смешанной еврейской семьи и рассказ об одном безвестном гетто воссоздать всеобщую широкую картину жестокого фашистского геноцида народов, холокоста как величайшей трагедии человечества в XX веке, автор использует для этого интересно и многообразно библейские образы и сюжеты, связанные с исторической судьбой «сынов Израилевых». Он по-своему художественно интерпретирует и переосмысливает ставшие уже давно нарицательными имена и судьбы библейских героев, традиционные сюжетные мотивы Библии, придавая им новое звучание и значение.
В «Тяжелом песке» почти все центральные персонажи носят имена известных библейских персонажей: глава семьи Рахленко – Авраам, «простой сапожник и семейный патриарх» (сын Исаака), его сыновья – Иосиф и Лазарь, дочь – Рахиль, зять – Якоб (Иаков), внуки – Дина, Ефим. Библейские имена имеют и некоторые второстепенные герои: Сарра Ягудина, Исаак – зять Городецкой и др.
При этом автор по большей части сохраняет семантику этих имен из Библии, то есть сам традиционный тип героя – носителя того или иного имени. Авраам – «мудрейший и очень значительный человек с черной цыганской бородой», как охарактеризован он в романе, показан именно «патриархом» своей семьи. «Больной» сын его Лазарь сразу заставляет вспомнить известный эпизод воскрешения Лазаря из Евангелия, который в «Преступлении и наказании» Достоевского читают Соня Мармеладова и Раскольников. А его дочь-красавица Рахиль с ее «густыми черными, прекрасными волосами, синими-синими глазами и зубами, белыми, как сахар», словно встает со страниц Библии как символ вечной женственности. Добивающийся же ее Якоб Ивановский, – «мальчик с голубыми глазами, красивый, как молодой бог», – это тот самый Иаков из библейского сказания, что дважды по 7 лет отслужил ее отцу за право стать мужем возлюбленной.
Но в ряде случаев библейские имена даются героям в резком нарушении сложившейся типологии персонажей Библии. Так, имя библейской Сарры – жены Авраама – носит уголовница и полицейская доносчица Сарра Ягудина, по прозвищу Сонька Золотая ручка; имя Иосифа, мужа Богоматери, – предатель и фашистский прислужник. Такой контраст еще больше подчеркивает низменную сущность названных персонажей.
В романе А. Рыбакова, наряду с конкретно реалистическим воссозданием материальной и духовной жизни небольшого провинциального черниговского городка (где живут евреи, украинцы, русские, белорусы) начала XX века, а затем атмосферы 1920–1930-х годов и страшного времени, трагических событий войны на оккупированной фашистами территории, свое особое значение, символическое звучание приобретают также многие известные библейские сюжетные мотивы.
Это, прежде всего, переосмысление библейского сказание об Иакове и Рахили. В «Тяжелом песке» оно предстает как история необыкновенной любви Якоба Ивановского, «фарфорового мальчика», сына швейцарского богача, который полюбил Рахиль, дочь простого сапожника Рахленко, и ради нее переселился в маленький городок в тогдашнем СССР. Неслучайно эпиграфом ко всему роману взяты слова из Библии: «И служил Иаков за Рахиль семь лет; и они показались ему за несколько дней, потому что он любил ее».
Случайная встреча на улице семейства Ивановских, приехавших в этот городок на Черниговщине накануне Первой мировой войны (чтобы посмотреть на свою родину, откуда они перебрались в Швейцарию и разбогатели), с красавицей Рахилью, дочерью простого ремесленника и старосты синагоги Авраама Рахленко, стала началом романтической любви младшего Ивановского, Якоба, к этой девушке. «Это была любовь, – вспоминает повествователь в романе, – молния. Эта девушка стала для моего отца судьбой, женщиной, к которой ему было суждено прилепиться. И он прилепился к ней на всю жизнь, как прилепился праотец наш Иаков к своей Рахили». И далее продолжает: «Любовь была их жизнью, и они должны были умереть вместе. Так оно и случилось».
«Лицо смешанной национальности», не будучи евреем, Якоб не был заключен в гетто, и это дало ему возможность помогать тем, кто готовил там восстание вместе с его детьми и внуками, за что он и был арестован фашистами: «Что они делали с отцом! Боже мой, что они делали с ним, привязанным к столу в камере пыток! Три дня, трое суток, нескончаемых, как история человеческих страданий. Отец никого не назвал, не выдал, никого не оговорил». А потом был повешен.
Среди других библейских сюжетов использованы в романе следующие:
- мотив мести братьев за оскорбление чести сестры (Дины – в Библии, Рахили – у А. Рыбакова);
- эпизод с усомнившимся и ропщущим против Моисея народом израильским, долго блуждающим по пустыне в поисках «земли обетованной» (точно так же не все узники гетто после месяцев истязания и рабства решились на выступление против своих убийц с оружием в руках: «некоторые сробели»);
- три ситуации из десяти «казней египетских» («кровь по всей земле египетской» – кровь узников гетто, из 7 тысяч которых на свободу вырвалось всего 600 человек);
- избиение египетских младенцев – убийство детей в гетто;
- «тьма египетская» – «над городом спустилась ночь», с приходом фашистов наступили «мрак» и «тьма»;
- сцена смерти библейской Рахили при родах аналогична эпизоду из романа, когда Рахиль Ивановская едва не умирает при рождении последнего сына.
Один из самых значительных сюжетов, трансфомированных автором из Библии, – это эпизод чудесного спасения («исхода») иудеев из египетского рабства («плена»). С ним у А. Рыбакова ассоциируется другой «исход» – восстание в еврейском гетто и уход из него людей в лес, к партизанам. Описание его несет в романе катарсис, чувство высокого очищения и справедливого отмщения: «При взрывах, стрельбе, криках, стонах, ругательствах люди двинулись из гетто», «прошли окраиной города, потом мимо кладбища на дорогу, ведшую в дальние леса», «длинная цепочка бредущих скелетов, падающих и вновь подымающихся или уже не подымающихся», а за ними «горело и истреблялось гетто», погибали юные партизаны, прикрывающие уходящих. Их было всего несколько десятков против сотен эсесовцев и полицаев, «высоких, здоровых, пьяных… в черных кителях с закатанными рукавами, а на рукавах череп и перекрещенные кости». Из гетто вышло человек шестьсот, повествует автор, в партизанский отряд Сидорова пришло около четырехсот, почти две тысячи (старики, больные, калеки, дети и женщины) были уничтожены в гетто, которое оказало сопротивление, восстало и героически погибло, «истекло кровью».
В преображенном виде введен писателем в произведение и самый трагический библейский эпизод – Распятие Христа. В «Тяжелом песке» он предстает как сцена казни фашистами на кресте в гетто юной красавицы Дины, дочери Рахили и Якоба, застрелившей предателя – своего дядю Иосифа – накануне восстания: «Палач вбил гвоздь в правую руку, потом в левую, а она что-то быстро бормотала, пока не смолкла, не затихла и висела, распятая на кресте». И, подобно матери Иисуса, молча смотрит на казнь своей дочери Рахиль Ивановская: «Все стояли на своих местах, все смотрели на нее, и моя мать смотрела на нее, на свою дочь…». Голос рассказчика-повествователя, брата распятой сестры, подымается здесь до высочайшей патетики: «Так погибла наша Дина. Вечная память ее мужеству и отваге! Вечное проклятье палачам!».
А образ самой Рахили, пережившей все то, во что трудно поверить (гибель сына, распятие дочери, расстрел отца, страшную казнь внука, гибель измученного пытками мужа), в момент, когда ей пришлось стать во главе восстания, вырастает до размеров библейской Божьей Матери, потому что «в последние моменты жизни она сумела стать матерью для всех несчастных и обездоленных, наставила их на путь борьбы и достойной смерти».
Завершая свое повествование, автор пишет: «Исход из гетто был чудом». Но когда свершается одно чудо, то возникает и другое. Так, Борис Ивановский, разыскивающий в городке после войны следы своей погибшей семьи, слышит от жителей легенду об исчезновении своей матери Рахили и останков отца Якоба. Сама уже измученная и столько перестрадавшая, старая Рахиль своим словом поднимает вырвавшихся из гетто, измученных дорогой людей перед последним их переходом в спасительный лес: «Высокая, прямая, она стояла, не двигаясь, не сходя с места, но для каждого проходящего мимо нее человека все дальше отодвигалась в глубину леса, ее облик стирался – она как бы растворялась в воздухе и постепенно исчезала; и, когда люди оглянулись, ее уже не было».
Так же точно Борис Ивановский не может найти останков своего отца, хотя ему точно указали место его захоронения: «Мы перерыли весь пустырь и ничего не нашли: только песок, песок, чистый сыпучий тяжелый песок… Останки моего отца исчезли бесследно».
Заключая все сказанное, можно сделать вывод о том, что в романе А. Рыбакова семантика библейских имен, образов и сюжетов в их традиционном и переосмысленном виде подчинена задаче наиболее трагического и возвышенного воплощения героической борьбы узников еврейского гетто за свою жизнь и свободу. Как пишет сам автор, «Великая история заслонила маленькую историю, хотя такие маленькие истории, – миллионы таких маленьких историй, может быть, и составляют главную историю человечества». А вот отклик в Интернете одной безымянной современной читательницы: это «книга, которая не потеряла своей актуальности и до сих пор, особенно в силу усиления национального и националистического настроения в нашем обществе. Книга сильная в своей простоте, недвусмысленности и правдивости. Правда жизни – лучшая прививка от фашистской заразы и расизма. Хорошая книга о верности и подлости, о любви, которая выдерживает любые испытания, о ненависти. Об отношениях в семье в тяжелые военные годы!».
По своему гуманистическому и высоко трагедийному звучанию, специфике художественного воплощения темы «Тяжелый песок», несомненно, занимает одно из первых мест в ряду таких широко известных произведений литературы и искусства о страшной судьбе еврейского народа, подобной судьбе многих других народов, в прошедшей Второй мировой войне, как «Черная книга» И. Эренбурга и В. Гроссмана, «Танцовщица из гетто» и «Восстание в гетто» П. Маркиша, «Убежище. Дневник в письмах» Анны Франк, «Бабий Яр» А. Кузнецова, «Ров» А. Вознесенского, «Жизнь и судьба» В. Гроссмана, «Даниэль Штайн, переводчик». Л. Улицкой, кинофильмы «Список Шиндлера» и «Собибор».
© Ида Андреева, 2021
© НП «Русcкая культура», 2021
