ПРОЛОГ
У художника Дмитрия Шагина юбилей – 60! Став за последние 30 лет медийной фигурой, он неизбежно попал в новостные хроники. Его назвали «самым позитивным и харизматичным художником Петербурга». В единообразных кратких комментариях, претенциозно начинающихся со старинного, подчеркнуто купеческого, наречия «аккурат… к 60-летию» отметили и его «лучшие работы: знаменитые портреты Пушкина, Лермонтова, Ахматовой, Чехова и Достоевского, всевозможные арт-объекты».
Дмитрий Шагин. Фотография Николая Симоновского
Из 70 представленных картин – это шесть «житийных» монохромных работ под общим названием «Шли годы» и два — собственно портрета. Сам Дмитрий расширил культурное пространство этих комментариев, обосновав появление юбилейной выставки «ДШ в ШД» духовным родством с двойным тёской ДШ – Дмитрием Шереметевым (сыном основателя усадьбы и крепостной актрисы Прасковьи Жемчуговой), который отказался стрелять в декабристов. «Простота и всего более ласковый привет привлекали его. Сухость и холодность его сжимала, самонадеянность коробила, а заносчивости – не выносил… Был в нём некий скрытый огонь, «чистый свет от лампады», то, что привлекало к нему людей независимо от возраста и звания», — так писал о Дмитрии Николаевиче Шереметеве его сын в середине XIX века. А кажется, что написано о Дмитрии Владимировиче Шагине сегодня. «Бог сохраняет всё» — написано на родовом гербе Шереметевых.
ТРЕВОЖНЫЙ КРАСНЫЙ
В 1990, когда Мите было 33 года, группа художников «Митьки» отправилась в Европу в сопровождении режиссёра Алексея Учителя и его съёмочной группы. Получился фильм. В одном из начальных эпизодов в поезде Митя говорит за кадром: « С детства известно, что граница наша на замке. Того и жди, что скажут: Дмитрий Шагин, а ну-ка с вещами на выход». И лицо у него при этом грустное и растерянное. Просто как цитата из любимого Венечки Ярофеева, с которым он в пьющий период встречался, встречался, да так и не встретился: «Всё на свете должно происходить медленно и неправильно, чтобы не сумел загордиться человек, чтобы человек был грустен и растерян».
Его прадеды по материнской линии были репрессированы, отца посадили, когда Мите было пять лет. Друзья семьи были в таком же положении. Он вырос в атмосфере, когда беда есть норма повседневности. Раельность была столь груба и жестока, что спасала только реальная доброта и взаимопомощь, да сохранение старого уклада жизни несмотря ни на что. Этот быт, с дачным проживанием в съёмном сарайчике или в большой коммуналке описан мамой Дмитрия — художницей Натальей Жилиной (Нейзель) в книге «Короткие рассказы» как хроники волшевной страны Нарнии. Там нет бедности, но есть красота стекла на мокром дощатом столе и плетёных корзин, полных яблок и полевых цветов. Там смерть всегда так близко, что начинаешь ценить каждое мгновение жизни. Мама, с которой Митя провёл детство, избавила его от страхов реальностью своего добра, но при этом воспитала трепетное и внимательное отношение к людям. Детская открытость, которая сохранилась в его душе, есть признак отсутствия страхов, но так же и признак смирения и приятия жизни, без малейшей тени гордого романтизма и себялюбия. «Я оптимист, поэтому ожидаю худшего»- сказал Митя в одном из юбилейных интервью. Знаменитый митьковский оптимизм и братолюбие имеют глубоко христианские корни.
В его городских пейзажах много насыщенного и тёмно-красного цвета. Но он используется им в таких сочетаниях, что не воспринимается как агрессия или страсть (традиционно передаваемые этим цветом). Всё красное у него тревожно и пронзительно одиноко, как попранное царское достоинство. Особенно это чувствуется в работах 70-80-х годов: Новая Голландия (1977), Трамвайная остановка (1983), Автобусная остановка (1991).
Дмитрий Шагин. Новая Голландия. 1977
Дмитрий Шагин. Трамвайная остановка. 1983
Дмитрий Шагин. Автобусная остановка. 1991
АКЦИОНИЗМ
Акционизм в творчестве Дмитрия Шагина бело-синий. Волею непростых поворотов творческой судьбы художник Дмитрий Шагин ассоциируется у большинства зрителей, и даже поклонников, именно как автор лубочных картинок, где главным персонажем является розовощёкий матросик Митёк. Описание похождений Митька во времени и пространстве – одно из любимых занятий на досуге художника Дмитрия Шагина. Главная цель вторжения Митька в историю – помощь отчаившимся, отведение от роковой черты. Женский синий цвет здесь наиболее правильный. Он утешает, а в сочетании с белым – внушает надежду. Среди спасённых – Иван Грозный, Ван Гог, мастеровой Левша – полумифические культурные персонажи.
Лубок, как своего рода плакат, агитка, призван програмировать народное сознание на определённые вещи. Он, хоть и ироничен, но дидактичен по своей природе. Поэтому поучения в виде надписей – не лишнее – они отражают народную правду (Берлин-Медынь (2016), Белое солнце пустыни (2012)).
Не стесняется шестидесятилетний Митька (Митёк) быть сыном своего отца, а напротив всячески это подчёркивает: и имя само и неосуществлённое желание отца видеть сына моряком для него важно и трепетно. И это вовсе не потому, что отец ныне признанный класик. Признание Владимира Шагина во много результат регулярного и последовательного продвижения его творчества Дмитрием Шагиным на протяжении 30 лет! Отец, мать, семья, Родина – понятия для митька простые и очевидные, вроде тех камней, которые «отвергли строители». И никакая мода, и художественная в том числе, не поколеблет этого фундамента. Поэтому образ митька подчеркнуто архаичен, сермяжен. Патриотизм митьковский от того искренен и входит в прямое противоречие с патриотизмом казённым, всецело зависящим от политической конъюнктуры.
Митьковский полосатый акционизм свободолюбив и провокативен, что выдает в нем явление элитарное, подчеркнуто петербугское (хотя Дмитрий настаивает, что митьковский дух органичние первопрестольной нашей), но во всяком случае, это явление столичное. Любой провинциал стесняется своего ватника. И только человек, ощущающий свою принадлежность к богеме может быть прост и естественен, может позволить себе быть собой.
Дмитрий Шагин. Митёк. 2017
Дмитрий Шагин. Подводники идут в баню. 2003
Дмитрий Шагин. Митьковский праздник. 2002
БРУТАЛЬНЫЙ ЖЁЛТЫЙ
Рядом с изображением Митька 2017 года, руки и ноги которого раскинуты как на Андреевском кресте, на выставке подпись от первого лица автора: «Гребенщиков традиционно завершает свои концерты песней со словами: «Бог есть свет и в нём нет никакой тьме». Это очень важный момент, которого многие, к сожалению, не понимают – нельзя служить свету методами тьмы. А ведь такое происходит сплошь и рядом…». Мудрость эта Дмитрием Владимировичем Шагиным выстрадана вполне.
Его открытый жёлтый цвет, или приглушенный охристый – всегда победен и радостен. Цвет тревоги и измены в новейшей культуре, у Шагина солнечен и означает не «победу над солнцем», а победу солнца. Но она не банальна, ибо везде чувствуется гармония мира камерного, человеческого. Не может быть банальным зелёный росток под жёлтым солнецем, чудом уцелевший после жестокой зимы. Его жёлтый архаичен, без примеси серого, в который окрашен казённый Петербург. Да, петербургские «Квадриги» никогда не волновали художника Дмитрия Шагина. Он, как и его учителя в искусстве, которыми были родители-художники – Владимир Шагин и Наталья Жилина, всегда интересовался непарадным Петербургом: иконическим нагромождением питерских брандмауэров, и вертикально струящимися реками и каналами.
В этой же символике выполнен и портрет поэта Олега Охапкина (работа 1976 года). Суровый лик, слепленный из насыщенной охристой гаммы, не светел, но ясен, и победно сияет из окружающей его тьмы.
Дмитрий Шагин. Двор Суворовского училища. 1977
Дмитрий Шагин. Вид из окна квартиры Ахматовой. 2010
Дмитрий Шагин. Рождество в Питере. 2002
ЭПИЛОГ
Шестидесятилетний юбилей Дмитрия Шагина случился в столетний юбилей русской революции. Отсутствие общественного консенсуса, общественного договора в современной России свидетельствует о том, что плоды её всё ещё не осмыслены. Поэтому сегодня интересны именно художники с ярко выраженной гражданской (не политической) позицией, которым является наш герой.
Его творческое усвоение традиций русской смеховой культуры с одной стороны и французского импрессионизма и постимпрессионизма – с другой, столь самобытно и оригинально, что вполне законно породило «митьковский стиль». Важно только не допустить подмены. Иконографический митёк, списанный с натуры Владимиром Шинкарёвым, не может заменить собой талантливого художника и благородного человека Дмитрия Шагина. Сейчас бродит по медиапространству очередной «нос майора Ковалёва» – «харизматичный, главный митёк». Архитипичность Дмитрия Шагина уникальна. Его характер сформировался исключительно в обстановке защищённостью культурой и любовью в семье. Жалостливость, открытость и доверчивость «Иванушки-дурочка» не интеллектуальная конструкция, это древний архетип в современном «митьковском» изводе. И как любое природное явление появился он в нужный для людей момент – после репрессий и блокады Ленинграда, в период Хрущевской оттепели, которая лишь подтопила лёд. Дожить до весны послевоенному поколению также не пришлось. Для следующего за ним рокк-ен-рольного поколения трагедия законно обернулась фарсом. Настораживает тот факт , что в новое, рекламное время, митьки перекочевали в бренд. Пусть по-новому, но востребованы же! Явно ощущается недостаток тепла и доверия в общественных отношениях.
С другой стороны, сам Митя охотно даёт дорогу своему «носу» и даже получает по русской сметливости от этого свой дивидент. (Именно это послужило, вероятно, поводом для разрыва с сумрачным, принципиально «европейским художником», каким стал Владимир Шинкарёв). Но не будем забывать, что эта игра, причём игра культурная. Она переносит нас к Хармсу и ОБЭРИУтам, авангардность которых современным «актуальным художникам-акционистам» превзойти так и не удалось. Но это уже другая тема.
© НП «Русская культура», 2017
© Т. Ковалькова, 2017
© Д. Шагин, иллюстрации, 2017
