Завен Петросович Аршакуни (1932–2012)

Завен Аршакуни появился в Ассоциации художников-потомков дворянских родов не случайно. Он представитель потомков древних армянских царей династии Аршакидов. Завен являлся активным участником выставок Ассоциации и поддерживал наше движение.
«Зритель, рассматривающий гипотетическую выставку ретроспективу Аршакуни, не зная ни подробностей его жизни, ни эпоху, в которую он жил, несомненно, воспримет его искусство как спокойное восхождение по пути артистизма, мудрости Mастерства. Он никогда не впускал на порог своего ателье суетных мыслей и мелких печалей. Напротив. Co временем все чаще его искусство соприкасается с горним миром того, что называют «вечными темами». Если раньше он писал друзей в мастерской с отрешенной возвышенностью средневекового «предстояния», то с той поры, как в его искусство входит тема материнства, кисть его обретает особую сдержанность, благородное успокоение.
Нет, его изображения женского тела, женщины, ждущей peбенка, равно как матери с младенцем, — вовсе не настойчивые реминисценции традиционной иконографии. Это — органичный синтез его пластики, его палитры, его видения мира с тем новым, что несет в себе мотив. Колорит девяностых обретает напряженную сдержанность, композиция — непривычный аскетизм, но Аршакуни по-прежнему узнаваем. Как ни были бы притушены цвета, упрощено пространство — колористические отношения и пластические ритмы индивидуальны узнаваемы.
Впрочем, сдержанность цвета — случай не частый в искусстве Завена Аршакуни. Это лишь своего рода цезура B триумфальном движении его живописной драмы. Именно драмы: оптимизм его искусства построен не на бездумной радости, но на преодолении печалей.
Нетрудно вспомнить что в меланхолических философских беседах, которые так любит он писать, вечно таится грусть. И, как ни странно, поздние его вещи, наполняясь светлой мудростью прожитых лет, становятся спокойнее и обретают не феерически—визионерскую, но земную и ясную, выстраданную радость.
Шестидесятник в начале нового тысячелетия — это вовсе не легкая судьба. Аршакуни выпала трудная честь синтезировать минувшее, сущее и то будущее, за которое в ответе каждый истинный мастер. Он, говоря словами Тютчева, сумел «сыскать точку Архимеда» B «себе самом». Один Бог знает, чего это ему стоило. Зато мы знаем, что это принесло нам».

М. Герман