Вячеслав Долинин. Журнал «Посев» и религиозное движение в России 1970-1980-е гг.

11.04.2020

2793

Вячеслав Эммануилович Долинин, — правозащитник. Родился в 1946 в Ленинграде. По образованию инженер экономист. Принимал участие в деятельности подпольных религиозно-философского и культурологического семинаров, в издании ряда самиздатских журналов и альманахов, в открытых акциях протеста. Состоял в правлении «Клуба-81». Арестован в 1982 и приговорён по ст. 70-1 УК РСФСР к 4 годам лагеря и 2 годам ссылки. В заключении в Пермских лагерях, в ссылке в Коми АССР. Освобожден по горбачёвской амнистии в 1987. Член Правления Санкт-Петербургского «Мемориала» (1998–2004, с 2007). Член Совета НТС и редколлегии журнала «Посев». Автор книги «Не столь отдалённая кочегарка» (2005) и более ста статей.

* * * *

«Посев» был учреждён НТС (Народно-Трудовым Союзом российских солидаристов), — эмигрантской организацией, созданной
в 1930 году и боровшейся с большевизмом с момента своего основания. Андропов совершенно справедливо назвал НТС самым
опасным врагом советской власти. 11 ноября исполняется 70 лет со дня выхода первого номера «Посева». Тогда это была газета.
Первый номер выпустили на ротаторе в лагере беженцев Менхегоф (земля Гессен) в американской зоне оккупации в послевоенной Германии. Типографской бумаги у НТС не было, и «Посев» напечатали на оборотной стороне бланков одной разорившейся
немецкой фирмы. Тираж составил всего 200 экземпляров. Поначалу основной тематикой газеты была жизнь беженцев из «новой
эмиграции» (термин «вторая волна» тогда ещё не использовался). В дальнейшем основным содержанием «Посева» стала информа-
ция о Советском Союзе. В лагере Менхегоф, помимо газеты «Посев», НТС создал и одноименное издательство. Это издательство
выпускало, в частности, литературу, посвященную религиозной тематике. В том же лагере в 1946 начал выходить журнал литера-
туры, искусства, науки и общественной мысли «Грани».

С 1968 года «Посев» стал ежемесячным журналом. Этот журнал изначально предназначался, в первую очередь, для читателей, живущих за «железным занавесом». Деятельность НТС всегда была направлена на Советский Союз, в отличие от деятельности
большинства эмигрантских организаций, которые ориентировались, главным образом, на эмигрантскую среду. С первых номеров
в журнале «Посев» появился раздел «Религия», с 1977 он назывался «Религия. Церковь». В этом разделе публиковались материалы
о положение Церкви верующих разных конфессий в СССР, о религиозном движении в нашей стране.

Советская Конституция ставила верующих и атеистов в неравные условия. Атеистам разрешалась антирелигиозная пропаганда, а верующим только отправление религиозного культа. Не зарегистрированные в государственных органах религиозные объединения преследовались. «Посев» информировал читателей об этих преследованиях. На обложке третьего номера журнала за 1975 год, например, помещены фотографии баптистов-инициативников, арестованных на хуторе в Латвии, где находилась подпольная типография нелегального издательства «Христианин». Тогда, в 1975 году, КГБ удалось арестовать 7 человек. В руки советской охранки попали и несколько тысяч экземпляров Евангелия, отпечатанных в этой типографии. Другая типография, тоже баптистская, была разгромлена недалеко от Ленинграда в Ивангороде. Когда в 1976 возник Христианский комитет защиты прав верующих, то его деятельность освещалась на страницах «Посева». На обложке четвёртого номера журнала за 1978 год напечатана фотография членов Комитета — иеродиакона Варсонофия Хайбулина, мирянина Виктора Капитанчука и священника Глеба Якунина. После ареста о. Глеба его портрет появился на обложке «Посева» № 12 за 1979 год. Осенью 1983 я встретился с Якуниным в политлагере Пермь-37. В зоне он выглядел иначе, чем на журнальной обложке, — у него, в соответствии с лагерными «Правилами внутреннего распорядка», не было ни усов, ни бороды.Те же «Правила» запрещали зэкам иметь Библию.

Впрочем, сегодня рассказывать подробно обо всём, что печаталось в «Посеве» о религиозном движении в Советском Союзе, нет необходимости. Речь пойдёт в основном о том, что имеет отношение к теме Охапкинских чтений.

«Посев» писал о религиозно-философских семинарах, которые действовали в Москве и Ленинграде, в частности о тех, в которых участвовал Олег Охапкин. Это Христианский Семинар по проблемам религиозного возрождения Владимира Пореша и Александра Огородникова и Религиозно-философский семинар, неформальным руководителем которого была Татьяна
Горичева.

Я не имел отношения к семинару Пореша-Огородникова, а в семинаре Горичевой участвовал с 1974 года. Участвовали в его работе
и присутствующие на сегодняшних Чтениях Сергей Стратановский и Николай Симаков. Долгое время этот семинар собирался на Курляндской, 20 в квартире № 37, в честь которой назвали самиздатский журнал, выходивший в 1976–81 годах. В 1978–80 заседания семинара нередко проходили в моей квартире по адресу улица Воинова (ныне вновь Шпалерная), д. 44-б, кв. 41. В журнале «Посев» опубликован ряд материалов об этих семинарах. Это статья Горичевой «О неофициальной культуре и Церкви» («Посев»№ 9, 1979), заметки без подписей «О семинарах Огородникова» и «Христианский семинар по проблемам религиозного возрождения» («Посев» №2, 1979) и др. Отмечу статью, появившуюся в «Посеве» № 3 за 1977 год под заголовком «Культурно-духовное движение в Ленинграде». Подпись под ней не поставлена. Печататься под своим именем в «Посеве» было опасно — КГБ не поощрял публикации в антисоветских изданиях. Сейчас можно раскрыть имена авторов анонимного текста — это Татьяна Горичева и Виктор Кривулин. В статье говорится о Религиозно-философском семинаре, неофициальном культурном движении и его связи с религией. Статья начинается словами: «За последние годы в Ленинграде оформилось интенсивное духовно-культурное движение, независимое от официальных институтов и общепринятой в СССР системы эстетических и духовных ценностей».

Об участниках движения там сказано: «Эти люди чужды соцреализму, но они также и не противостоят ему. Особый характер неофициальной ленинградской культуры проявляется именно в позитивном её стремлении, в постоянном преодолении каких бы то ни было проявлений негативизма, нигилизма и слепого бунтарства». Далее авторы пишут: «Служение высшим ценностям не терпит суетливого и озлобленного оглядывания на безжизненные и изначально пустые идолы официальной культуры. Ещё недавно (в 1960-е годы) наша духовная самобытность заключалась лишь в способности сказать «нет». <…> До сих пор на Западе воспринимают нас как говорящих «нет» (диссиденты). Но теперь всё иначе, по крайней мере, в Ленинграде. Годы деструкции оказались прекрасным чистилищем для нашей молодой культуры. Она перестала быть пессимистичной, но сохранила память о трагедии, которую мы уже не воспринимаем только как национальную — но как всечеловеческую». Статья завершается словами: «Духовно-культурное движение развивается в сложных условиях, будучи насильственно оторвано от мирового культурного процесса и испытывая двойной гнёт — внешнего давления (со стороны властей) и не менее страшного давления внутреннего — со стороны неизжитого до конца в сознании многих из нас «подпольного человека», который десятилетиями жил в животном страхе перед жизнью, в духовных тисках социальной ненависти и бессилия. Нам предстоит преодолеть духовную ущербность, которая стала неотъемлемым качеством почти каждого советского человека, независимо от того, живёт ли он в СССР или эмигрирует за границу в поисках внешней свободы. Сейчас мы проходим испытание внутренней свободой и риском — в этом пафос ленинградского культурного движения».

КГБ не обошёл вниманием участников этих семинаров. 1 августа 1979 года КГБ произвёл обыск на квартире Олега Охапкина. Его друзей, Пореша и Огородникова, арестовали. Фотографии арестованных были помещены на обложках «Посева» — Огородникова на обложке второго номера за 1979, Пореша — восьмого за 1980. Сообщил журнал и об аресте Татьяны Щипковой (в «Посеве» 11 за 1979 год напечатана её статья «Путь к вере Владимира Пореша»), а также об арестах ещё нескольких человек, включая выступающего перед вами. В 1980 КГБ вынудил Горичеву эмигрировать.

Энтээсовцы первыми в зарубежье поняли значение самиздата. В 1956 в «Гранях» появилось «Обращение российского антикоммунистического издательства Посев» к деятелям литературы, искусства и науки порабощённой России» с призывом направлять в редакцию издательства свои произведения, которые из-за идеологической цензуры не могут быть опубликованы в СССР. Во Франкфурт-на-Майне, где тогда базировался «Посев», по нелегальным каналам стали поступать авторские рукописи и разнообразный самиздат. В журналах «Посев» и «Грани» перепечатывались материалы, полученные из самиздата, в том числе из самиздатской периодики, — журнала «Часы», Информационного бюллетеня СМОТа (Свободного межпрофессионального объединения трудящихся), «Хроники текущих событий» и т. д.

С 1972 года издательство «Посев» начало выпускать серию брошюр под заголовком «Вольное слово». В этой серии публиковались тексты, которые попадали во Франкфурт из Советского Союза, естественно, нелегальными путями. Выпуск «Вольного слова» №39 (вышел в 1980) посвящён в основном семинару Пореша-Огородникова. Там помещены отдельные статьи из журнала «Община», подготовленного участниками семинара, и фрагменты стенограммы суда над Порешем, в том числе текст выступления Охапкина на этом суде. По-моему, нигде, кроме «Вольного слова», этот материал не печатался. Стенограмма была составлена по памяти (записывать что-либо в зале суда запрещалось) Татьяной Пореш, Олегом Охапкиным и др. присутствовавшими на процессе друзьями подсудимого. Запись стенограммы вывезла на Запад Горичева. Обратимся к этому тексту.

Первое, что сделал Охапкин войдя в зал суда, он приветствовал Пореша словами: «Христос Воскрес!». Пореш ответил: «Воистину Воскрес!». Далее Охапкин говорил: «Я познакомился с В. Ю. Порешем в начале 1976 года. Я знаю его как человека, исполненного нравственной красоты, глубоко верующего, чистого, честного, высоко талантливого». О себе Охапкин сказал: «Сам я глубоко убеждённый человек с младенчества, и имею традиционно православное воспитание». Отвечая на вопросы судьи, рассказал он и о сотрудничестве с журналом «Община»: «В декабре 1977 года главный редактор журнала «Община» А. Огородников был в Ленинграде и сделал мне предложение возглавить литературный отдел предлагаемого журнала. Журнал предназначался для участников семинара, которым руководил Огородников. Я ответил на предложение принципиальным согласием, но просил обождать, пока я приму окончательное решение. В то время у меня должна была выйти книга. 10 января 1978 года я был в «Лениздате» и получил две рецензии, из которых помню, что мне предлагалось искалечить мои стихи, чтобы книга могла выйти. Я отказался калечить книгу и принял решение возглавить литературный отдел этого журнала. В феврале 1979 года я составил свою подборку, в которую вошли мои поэмы».

Ещё до ареста Пореша, 22 февраля 1979 года, состоялась встреча редакций, авторов и читателей журналов «37» и «Община». На встрече выступили Горичева и Пореш. Их доклады также опубликованы в «Вольном слове» № 39. Я присутствовал на встрече. Длинноволосый, похожий на хиппи неофит Пореш выступал страстно и темпераментно, скорее не как докладчик, а как митинговый оратор.

Советская власть была не так глупа, как может показаться, если ограничиться знакомством с её пропагандой. Она внимательно изучала настроения общества и отношение граждан СССР к религии. В 1971 и 1979 годах проводились «закрытые» социологические опросы среди рабочих Ленинграда, считавших себя неверующими. Опросы дали результаты, которые не могли не разочаровать идеологов КПСС. Естественно, полученные данные опубликованы не были. Однако в «Посев» они попали. В шестом номере журнала за 1980 год появилась статья, посвящённая этим опросам, под названием «Неверие теряет опору в стране». Статья была подписана псевдонимом О. В. Кстати, КГБ/ФСБ до сих пор не знает кто её написал. Теперь, спустя 35 лет, тайну можно раскрыть. Дело в том, что в середине 1970-х я вступил в Советскую социологическую ассоциацию и, получив доступ к некоторым засекреченным социологическим данным, использовал их для этой публикации. В статье приводятся цифры, которые говорят об изменении отношения к религии в сознание советского общества. Так, если в 1971 году ортодоксально марксистские взгляды на религию разделяли 27% опрошенных, то в 1979 только 10%. На вульгарно атеистических позициях («все попы обманщики») в 1971 году стояли 17% опрошенных, а в 1979 всего 4%. Роль Церкви в истории культуры в 1971 положительно оценивали 11% опрошенных, а в 1979 уже 19%. Всего 3,5 % неверующих считали себя компетентными в вопросах религии, а 56% честно признались, что, если бы им пришлось спорить с верующими, то они бы не знали, о чём говорить.

В конце статьи делается вывод: «Полученные социологами данные иллюстрируют процесс деидеологизации советского общества. Сознание простого человека освобождается от марксистско-ленинской набивки». И далее задаётся вопрос: «Что же заполнит образующийся идеологический вакуум?». Время показало, что вакуум стали интенсивно заполнять различные эзотерические учения, уфология, нетрадиционная медицина, парапсихология и т. д. и т. п. Колдуны и гадалки потеснили лекторов из общества «Знание». Вся эта помойка вышла из полуподполья и легализовалась в конце 1980-х.

Немало публикаций в «Посеве» было посвящено Всероссийскому социал-христианскому союзу освобождения народа (ВСХСОН). Деятельности подпольных антисоветских политических групп журнал уделял особое внимание. Когда арестовали Игоря Огурцова и других членов ВСХСОН, то одной из первых организаций, вступившихся за них, был НТС. Amnesty International (Международная Амнистия), обычно защищавшая преследуемых по политическим мотивам, долгое время занимала выжидательные позиции и арестованных социал-христиан не поддерживала.

Это связано с тем, что для изменения государственного строя в СССР программа ВСХСОН допускала возможность вооружённого восстания. Правда, из оружия у членов организации был только маузер, изготовленный в 1898 году. В 1976 в «Вольном слове» № 22 была опубликована программа ВСХСОН и материалы суда над социал-христианами. Среди читателей этого выпуска был и Олег Охапкин. Кстати, члены ВСХСОН Огурцов и Аверичкин, а также ныне покойные Вагин и Садо, до сих пор не реабилитированы и считаются «врагами народа». В то же время генерал Руцкой, призывавший военную авиацию бомбить Кремль, отсидев всего несколько месяцев, был амнистирован и считается законопослушным гражданином.

Есть в «Посеве» и материалы о феминистическом движении, зародившемся в Ленинграде в 1979 году, об альманахе «Женщина и Россия», о клубе «Мария» и одноименном журнале. Это статья Юлии Вознесенской «Женское движение в России» («Посев» № 4, 1981) и др. В 1980 в выпуске «Вольного слова» № 38 были опубликованы несколько статей из альманаха «Женщина и Россия», выпущенного питерскими феминистками в 1979. Многие из них участвовали в работе Религиозно-философского семинара. Идеологически питерские феминистки отличались от своих западных коллег. В ответ на вопрос «Считаете ли вы себя феминистками в том значении, которое принято на Западе?», заданный корреспондентом журнала «Альтернативы» участницам клуба «Мария», питерские феминистки заявили: «Мы слишком изолированы от Запада, чтобы дать Вам квалифицированный ответ на этот вопрос. Мы (большинство из нас) знаем очень немного о западных феминистических организациях и движениях. Слышали, однако, что многие из них «левые», «марксистские», «гошистские» и т. д.

Как показала недавно проведённая конференция клуба «Мария», к марксизму и всем подобным ему течениям у русских женщин отношение однозначное: марксизм — это ориентированная на прагматизм циничная идеология, уничтожающая и подавляющая человека. В России, благодаря её кровавому опыту, ценой миллионов жертв, мы пережили иллюзии, связанные с возможностью насильственного революционного изменения общества. Мы ясно поняли: никакие внешние политические и социальные реформы не могут изменить положение женщины. Только великая духовная метаморфоза, только религиозное преображение жизни может освободить её. Именно это отличает русский феминизм от западного — его ориентация на духовно-религиозные ценности» («Мария» № 1, Ленинград — Франкфурт-на-Майне, 1981. С. 22–23).

Журнал «Мария» был напечатан не «Посевом», а Международным обществом прав человека (МОПЧ). НТС создал эту организацию в 1972 году, формально она действовала автономно от Народно-Трудового Союза. В задачу МОПЧа входила помощь всевозможным независимым группам и движениям, действовавшим на территории СССР. В 1981–82 во Франкфурте-на-Майне МОПЧ опубликовал три номера «Марии». В Ленинграде же были подготовлены шесть самиздатских номеров журнала. Последний, собранный в 1982 году, растиражировать не удалось — редактора «Марии» Наталью Лазареву арестовали и приговорили к четырём годам лагерей.

Среди материалов самиздата, перепечатанных издательством «Посев», был выходивший в Москве альманах «Надежда. Христианское чтение», предназначенный, как сказано в предисловии к изданию, «человеку, пережившему безверие, насаждаемое в его душе с детства и сопровождающее его всю сознательную жизнь». В самиздате были выпущены 14 номеров «Надежды», но в «Посеве» только 13 — один из номеров во Франкфурт не попал. Зою Крахмальникову, редактора «Надежды», арестовали в 1982. Напечатал «Посев» и книгу псковитянина о. Сергия Желудкова «Почему и я — христианин». Книга вышла в 1973. О. Сергий участвовал в нескольких собраниях Религиозно-философского семинара, где с ним познакомился Олег Охапкин. В 1984 Желудков умер, и Охапкин приехал во Псков на его похороны.

Несколько слов надо сказать о том, как материалы из России попадали в «Посев» и как издания «Посева» попадали в Россию. Страну окружал «железный занавес», границу КГБ запер на замок. Однако в «железном занавесе» нашлись дыры, и граница оказалась проницаемой. Связи между НТС и внутрироссийской оппозицией осуществлялись разными путями. Самый надёжный и проверенный — поездки курьеров (их называли «орлами»). Этим занимался Закрытый сектор НТС. Начиная с 1960 года «орлы» под видом туристов посещали СССР. Они направлялись по адресам служителей культа, деятелей независимого религиозного движения, писателей, диссидентов, семей политических заключённых и др. За 30 лет около 1000 курьеров НТС посетили Советский Союз. Чаще всего «орлами» становились студенты из университетов Западной Европы. Провалы были крайне редки, так как «орлы» перед поездкой проходили подготовку. Их, например, учили проверять есть ли за ними «хвост». Если «хвост» обнаруживался, то идти по заданному адресу запрещалось. Все адреса и имена «орёл» держал в памяти и никаких записей при себе не имел. Когда у него на таможне находили антисоветскую литературу (таких случаев было немного), он говорил, что вёз её для себя.

Обмен информацией между «орлом» и советским гражданином, поддерживающим связь с НТС, мог осуществляться и без личных контактов между ними. Для этого использовались закладки в заранее условленных местах. Ленинградский инженер Георгий Сарайкин, например, прятал микрофильмы со своими статьями в одной из могил на кладбище. Там же курьеры оставляли ему микрофильмы с материалами «Посева».

«Орлы» бывали во многих городах СССР, в т. ч. и в Ленинграде. В течение многих лет они посещали Ростислава Евдокимова, проживавшего на улице Салтыкова-Щедрина (ныне вновь Кирочной). Именно благодаря Евдокимову мне удалось установить контакты с НТС и «Посевом». Помимо курьеров НТС, СССР посещали религиозные активисты различных конфессий (баптисты, пятидесятники, католики, иудаисты и пр.). Они также вывозили за рубеж материалы о положении верующих в Советском Союзе и эти материалы нередко попадали в «Посев».

С 1961 НТС проводил операцию «Стрела». В рамках этой операции члены НТС из 30 стран мира посылали в СССР письма («стрелы»),
в которые вкладывались антисоветские листовки, брошюры и другие издания, отпечатанные мелким шрифтом на тонкой бумаге. Среди прочего в «стрелы» помещали подборку статей под заголовком «Россия возвращается к Богу». В этой подборке содержались материалы, опубликованные в «Посеве» и других изданиях НТС в 1980–81 годах, посвящённые религиозному движению и Церкви в России. Есть в этой подборке фрагменты выступления Пореша на суде и статья «Неверие теряет опору в стране».

За рубежом члены НТС встречались с советскими гражданами, посещавшими страны Запада, — артистами, моряками, туристами и т. д. Некоторые из них боялись общаться с энтээсовцами и шарахались от них в разные стороны. Советская пропаганда обвиняла НТС в сотрудничестве с гестапо, ЦРУ и т. п., в печати появлялись статьи о Народно-Трудовом Союзе под пугающими заголовками, такими как «Осиное гнездо», «Осторожно: НТС», «Ядовитые пауки», призывавшими граждан СССР к бдительности. Это не всегда помогало, и Лубянка начала распространять слухи об инфильтрации НТС агентурой КГБ, а советский человек боялся КГБ больше, чем ЦРУ и НАТО вместе взятых. Однако многие наши соотечественники охотно шли на контакт, делились информацией о положении на родине и брали антисоветскую литературу. Кроме того, опрашивались люди, выезжавшие из Советского Союза за рубеж на постоянное место жительства. Этим, в частности, в Вене занимался один из участников Религиозно-философского семинара и редакторов журнала «37» Лев Рудкевич. Потом он работал в Закрытом секторе НТС.

Полученные от советских граждан сведения использовалась в публикациях «Посева». Журнал регулярно информировал читателей о преследованиях, которым подвергались верующие в СССР, в т. ч. участники религиозно-философских семинаров. Последнее сообщение об Охапкине появилось в «Посеве» № 11 за 1984 год. В сообщении говорилось: «В сентябре в Ленинграде насильственно помещён в психбольницу № 1 им. Кащенко поэт Олег Охапкин — активный участник многих начинаний ленинградского движения «Второй культуры», автор самиздатских журналов «37», «Часы», «Обводный канал» и др. Он участвовал также в молодёжном Христианском семинаре».

АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Из личного архива Вячеслава Долина

На заставке: Фотография Виктора Немтинова 1989 года. В клубе «Бибигон» (слева на право): Вячеслав Долинин, Людмила Остапий, Олег Охапкин, Татьяна Горичева, Юрий Динабург, Виктор Кривулин.