В ноябре 1927 года Зарубежная Россия вновь вспомнила о Российском Императорском Доме. На этот раз повод был вполне подходящий, связанный не с бутафорской, а подлинной русской монархией, не принимавшей участия в бесконечных склоках среди русских монархических партий. 26 ноября Императрица Мария Фёдоровна отмечала своё восьмидесятилетие, свой последний юбилей. В это время Вдовствующая Императрица, потерявшая в революционных лихолетиях двух сыновей, невестку и внуков, проживала на своей вилле Видёре в родной Дании. Она так и не поверила в гибель своих родных, считая сыновей всё ещё живыми и скрывающимися от большевиков где-то в Сибири или на Дальнем Востоке.
В последние годы рядом с матерью находились две её дочери Великие Княгини Ксения Александровна и Ольга Александровна. Последняя проживала в Видёре вместе с мужем полковником Николаем Александровичем Куликовским и двумя маленькими сыновьями Тихоном и Гурием.
Дети Ксении Александровны к середине 1920-х годов уже выросли, многие обзавелись своими собственными семьями, но про свою царственную бабушку они не забывали, стараясь раз в год навестить её в Дании.
Вдовствующая Императрица не хотела проводить широких празднований по случаю своего юбилея, считая это излишним, но русская эмиграция не могла оставить без внимания столь значимую дату, поскольку для многих Мария Фёдоровна олицетворяла лучшие традиции и достоинства Дома Романовых и была живым символом великой и мощной России, хотя и утраченной. Но русские эмигранты верили, что совсем скоро их Родина скинет оковы большевизма и станет на путь возрождения и былого великолепия.
Находясь в изгнании Мария Фёдоровна, старалась помочь всем нуждающимся и просящим, но зачастую она не могла это сделать из-за собственного тяжёлого финансового положения, особенно усугубившегося после краха крупнейшего датского банка «Хандельсбанк», где у Государыни хранились все оставшиеся сбережения. Сгорели все деньги, находившиеся на счёте, поэтому жить Императрице было не на что, а о финансовой помощи нуждающимся и думать не приходилось. Поэтому, в преддверии своего юбилея Мария Фёдоровна решила создать благотворительный фонд своего имени, куда поступали бы пожертвования со всего мира, а затем распределялись бы нуждающимся русским беженцам.
В канун юбилея многочисленные русские эмигрантские газеты и журналы стали публиковать статьи, посвящённые Марии Фёдоровне, олицетворявшей «благороднейшие воплощения имперских заветов просвещения, воспитания и человеколюбия». В преддверии восьмидесятилетия парижская газета «Возрождение» писала: «В день своего 80-летия она пребывает одна, в изгнании. Не представить нам до конца трагическую глубину скорби и одиночества матери, у которой отняты неслыханным злодеянием оба сына, невестка, больной внук и юные девушки-внучки».
В день своего рождения Императрица Мария Фёдоровна чувствовала себя плохо, сказывался возраст и эмоциональные потрясения, подорвавшие когда-то крепкое её здоровье. Но она нашла в себе силы принять в полдень датских гвардейцев (чьим почётным шефом был муж Государыни покойный Император Александр III, прозванный в народе Миротворцем), которые преподнесли ей двадцать пять тысяч датских крон для благотворительных целей. Затем в Видёре пожаловали многочисленные датские депутации и частные лица, чтобы поздравить «русскую Государыню и нашу принцессу».
На следующий день, в воскресение, в церкви Св. Александра Невского в Копенгагене состоялся торжественный молебен «о здравии и долгоденствии Благоверной Государыни Императрицы Марии Фёдоровны», на котором присутствовали дочери Государыни, а также многочисленные русские эмигранты, приехавшие со всех концов Европы, чтобы поздравить свою Императрицу. Сама Мария Фёдоровна по состоянию здоровья выехать в Копенгаген не смогла, поэтому ещё один молебен был отслужен уже на вилле Видёре духовником Государыни протоиереем Леонидом Колычевым. В это же день Мария Фёдоровна приняла делегацию русских детей, состоявшую из семи человек. Дети наперебой читали ей стихи и преподнесли традиционную русскую скатерть.
Несмотря на довольно натянутые отношения, днём виллу посетил датский король и племянник Императрицы Кристиан X с женой королевой Александрой, пожелавшие Марии Фёдоровне здоровья и долголетия. Племянник никогда не жаловал свою тётю и её дочерей, считая их «бедной русской роднёй». К тому же в Дании всегда были популярны социал-демократы, которые в 1920-е годы находились у власти и хотели наладить контакты с Советской Россией, против чего активно выступала Императрица Мария Фёдоровна.
Вечером в гостиной Видёре состоялся торжественный обед, на котором собрались только ближайшие члены семьи и свиты. В этот же день в Данию из Парижа приехал внук Марии Фёдоровны князь Никита Александрович. Он привёз с собой неожиданный подарок от правнуков Императрицы — фотографию, на которой запечатлены княжна Ирина Феликсовна Юсупова, князь Никита Никитич и князь Михаил Фёдорович. Фотография была подписана рукой Никиты Александровича: «Дорогой прабабушке от Ирины, Никиты и Михаила. 14 (27) ноября 1927 года». По воспоминанию очевидцев, столь неожиданный подарок глубоко растрогал Марию Фёдоровну.
В день своего юбилея Императрица получила сотни писем и телеграмм от родственников, друзей и даже незнакомых лиц со словами приветствия, поздравления и искренних пожеланий. Телеграммы приходили даже после празднования дня рождения, что весьма обрадовало Марию Фёдоровну, считавшую, что её давным-давно забыли. Позднее в одном из частных писем старшая дочь Императрицы Великая Княгиня Ксения Александровна писала: «Бедная Мама завалена письмами, адресами и всякими приветствиями, такие есть трогательные между ними — и она ужасно тронута, но, конечно, все это количество её сильно утомляет. Мы только и делаем, что читаем и пишем с утра до вечера. Сегодня она подписала 10 телеграмм — больше не могла…. Такое счастье, что мы с ней и что она, несмотря на всё бодра и была в состоянии пережить все эмоции и утомление».
Чествования Императрицы прошли, не только в Копенгагене, но и в центре русской эмиграции в Париже. Великую Княгиню Ксению Александровну беспокоил тот факт, что юбилеем матери могли воспользоваться люди с дурной репутацией, а имя Императрицы могло быть использовано для сомнительных политических акций. Но всё прошло вполне благополучно. 27 ноября в храме Св. Александра Невского на рю Дарю, по ходатайству Российского Красного Креста (чьим почётным шефом на протяжении более чем пятидесяти лет являлась Мария Фёдоровна) был отслужен торжественный молебен о здравии Государыни.
В этот же день состоялось торжественное заседание Красного Креста, посвященное чествованию Августейшего юбиляра. Позднее русская эмигрантская газета «Возрождение» описывала это событие: «Г.Г. Витте говорил о просветительской и благотворительной деятельности Императрицы, о щедрости ея, о том, что большую часть своих средств она тратила на нужды состоявших под ея попечительством просветительных учреждений. Г.В. Глинка сказал об отзывчивом сердце Императрицы, великодушно приходившей на помощь всем нуждающимся».
В этот же день, только уже в зале Жуффруа, состоялось торжественное собрание, где встретились бывшие сенаторы и военные деятели Российской Империи. Почётным председателем собрания стала двоюродная сестра Императора Николая II Великая Княгиня Елена Владимировна, вышедшая замуж за племянника Марии Фёдоровны принца Николая Греческого и Датского. Переполненный зал был украшен портретом Императрицы, а также российским государственным гербом и национальным флагом. Бывший председатель Совета Министров России, а в эмиграции активный монархический деятель Александр Фёдорович Трепов, в своей краткой речи обрисовал ту спокойную и мирную домашнюю обстановку, которую любовно создала Мария Фёдоровна Императору Александру III. Многие говорили о гуманитарной деятельности Императрицы, вспоминали её мужественность и спокойствие в Крыму, когда после революции жизнь членов Российского Императорского Дома висела на волоске. Вырисовался ясный и чистый образ Марии Фёдоровны и былого величия России. В заключительном слове Владимир Николаевич Коковцов произнёс эмоциональную речь, позднее опубликованную в газете «Возрождение», рассказав эпизод, случившийся вскоре после Февральской революции: «В 1917 году, в Киеве к ногам ехавшей в трамвае Императрицы бросилась узнавшая её женщина: “Да ведь ты — матушка царица!” Все в вагоне поднялись и стояли до выхода Императрицы из трамвая. У В.Н. Коковцова неоднократно прерывался голос».
Не забыли про Государыню и в религиозном центре русской эмиграции, в городе Сремски-Карловцы (Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев) , где в то время находился Архиерейский Синод Русской Православной Церкви (заграницей). В Копенгаген была отправлена грамота за подписью председателя Архиерейского Синода Зарубежной церкви Митрополита Антония (Храповицкого). В ней говорилось: «К этому знаменательному в Вашей жизни дню проявления Божией Вам Милости Архиерейский Собор Русской Православной Церкви (заграницей), воздав Богу хвалу, призывает на Ваше Императорское величество Божие Благословение… И да сподобит Вас Всевышний узреть спасение Руси и восстановление её былого величия и мощи». По распоряжению Митрополита Антония, во всех русских зарубежных храмах были совершены торжественные молебны о здравии, долголетии и спасении Императрицы Марии Фёдоровны.
© Иван Матвеев
© НП «Русская культура»
